Алексей Корепанов - Найти Эдем

Сознание работало с пронзительной ясностью, в канун смерти находя ответы на все вопросы. Вот почему люди стали другими, вот почему они выглядят бледными отсветами предков, тенями теней героев книг, вот почему постепенно пустеют миры - люди находятся в клетках и чахнут в неволе, сами не замечая этого! Только на Земле, только в единении с ней возможен прежний расцвет, потому что человек - неотъемлемая часть земли... но никто не знает об этом, а тот, кто, наконец, догадался, кто понял - скоро ляжет на речное дно, и тело его будут рвать на куски гладкоспинные черные твари...

Увы, он не осознал всех сложностей поисков разгадки, был неосторожен, нерасчетлив - и проиграл... Жалко маму, отца, Джуди - что ее ждет здесь, в Десятиградье? - жалко всех, живущих, нет, прозябающих в Городе У Лесного Ручья, эдемцев, плясунов, жалко всех, угасающих в разных клетках и даже не задумывающихся о своем угасании. Жалко, что не сумел дойти до конца, уничтожить студенистых, заполонивших родину предков, - запертую за туннелями землю, без которой просто не могут прожить люди...

Застучало, заскрипело, послышались шаги.

- Берись, вынесем сатану.

Его ухватили за плечи и ноги, подняли. Павел вслушивался в шарканье подошв и тяжелое дыхание несущих мешок, понимая, что это его последний путь - и все-таки продолжая надеяться и готовился бороться. Он ничего не собирался говорить им, потому что знал: любые слова бесполезны, он не убедит их ни в чем, и бесполезно просить пощады. Да и не думал он просить пощады, унижаться перед этими студенистыми... А люди - что люди? - вот они-то как раз и есть беспомощные орудия сатаны. Доносчики...

Зазвучали, приближаясь, негромкие голоса.

- Давайте сюда, - скомандовал знакомым густым басом бравый офицер безопасности, которого, подумал Павел, он никогда не видел и вряд ли теперь увидит. - Аникин, помоги ребятам.

Подхватили поперек спины, положили на что-то жесткое, пошатывающееся. Раздалось чавканье тяжелых ног по грязи, хриплый короткий рев какого-то животного. Кто-то крикнул раздраженным голосом:

- Ну, куда с конем, осади! Не видишь - груз везем.

В ответ раздалось зычное:

- Страж, брат из овражных просит не ждать и благословляет.

В ответ прозвучало медленное и бесстрастное:

- Хорошо. Остальные братья ждут у пяти тополей. Прошу занимать места. Вокруг телеги - господа офицеры; поклоняющиеся - сзади, в десяти шагах. Господин офицер Корнеев, скачи в квартал звонильщиков, пусть готовятся, а оттуда прямо к Иордану. Место освятили?

- Заканчивают, там Синицын.

- Тогда в путь.

Телега дернулась, взвизгнули колеса.

"Кажется, все", - холодея, подумал Павел, отчаянно и безрезультатно напрягаясь всем телом.

Ехали медленно и молча, телега переваливалась с боку на бок, ударяя жестким днищем ему в спину. Потом что-то забормотали вокруг - непонятное, но, кажется, почтительное, Страж громко сказал: "Приветствую вас, браться", - послышался отвратительный жесткий шорох плащей и вразнобой зазвучали одинаковые монотонные голоса: "Приветствую тебя, брат... Приветствую тебя, брат", - сливаясь в унылый серый поток. Дальше ехали, негромко переговариваясь о своих делах, о том, что Господь одобряет решение бюро, да что опять вот дожди зарядили, Игорь Литвинов ногу вывихнул у Антоновых безбородых, а стеклодувы коней упустили в Протухшей низине; что за старыми банями всю ночь копали, да бестолку, а три господина офицера в Змеином городке забрели под окно к лежале и с веселых глаз пытались перевернуть бронетранспортер...

Потом остановились. Хрипло зарявкали животные, вокруг телеги зашуршали шаги по траве.

- Дождь будет, - озабоченно сказал кто-то.

- Святое дело сделаем - и разъедемся, - отозвались медленно и монотонно. - Несите, только на край не становитесь - может обвалиться.

- Скажу ему кое-что напоследок, - вмешался другой бесстрастный голос.

- Осторожно, брат. Павел Корнилов не то, что твои господа офицеры он-то может перевернуть бронетранспортер в твоем Змеином городке.

- Не беспокойся, брат, проблема снята. Завтра соберемся по отмене мер предосторожности.

Жестко зашуршало, приближаясь. Павел почувствовал, что Страж остановился у телеги - и рванулся навстречу этому чудовищу, до боли закусив губу от бессилия. Если бы он мог, если бы он только мог!..

- Сожалею, Павел Корнилов, - тихо сказал Страж. - Поверь, я искренне сожалею, но мы просто не можем поступить по-другому. Мы ни в чем тебя не обвиняем и не желаем тебе зла. Но иначе нельзя. Вся твоя беда в том, что ты пришел слишком рано. Еще не время...