Алексей Корепанов - Наваждение

Душа моя, загубленная навсегда для прелестей Рая, рвалась, плыла сквозь звездный дождь и сам папа римский не смог бы спасти душу мою, освободить меня от пут дьявола. Трепетала душа моя, устремляясь к высокому небу, плакал я, побежденный дьяволом. Заскрипели и закрылись городские ворота, в кружевах розовых облаков ушло за поля солнце. И звезды запели странные песни, совсем непохожие на те, что звучат под сводами соборов. Это гремел во мне голос дьявола-искусителя, и навеки загублена была душа моя. Понял я, что отныне валяться мне в грязи у собора, рядом с нищими и убогими, и кричать, и визжать слова богохульные, дьяволом внушаемые, и душа моя несчастная будет корчиться в пламени вечном. И не было сил для крестного знамения! Лежал я у самой дороги, а душа моя рыдающая брела звездными путями в иные миры, не открытые взору человеческому. Лил я слезы, прощаясь с Аквитанией, с родительским домом, и тихо шумели дубы, и выли волки, почуяв добычу. Обжигал меня взгляд укоризненный, взгляд пронзительный с высокого неба, и плакал, плакал я... Из-за стен городских доносились веселые крики и пение - начинался праздник на улицах. Но ничто уже меня не радовало и не тревожило. Только раз я вспомнил милую девушку - и попрощался с ней. Я тянулся, тянулся к звездам, звал душу мою, что плыла в звездной пыли к мирам неведомым, неописуемым - и поднимался над пыльной дорогой, над городом, лежащим в ночи под всевидящим оком Господним. И не было сил для крестного знамения! Плыл, плыл я все выше и выше, и иные миры открывались мне, и с тихим звоном рушились хрустальные сферы, и брел я во владениях Господа, согреваясь в звездных лучах. О, я знал, что могут растерзать меня волки ночные, и не видеть мне больше родного города, о, я знал, что дьявол злобно хохочет, отвоевав еще одну душу праведную, о, я знал, что видения дикие ворвались в мою голову и валяться мне теперь в грязи у собора, выпрашивая подаяние и плыл, плыл в звеэдных песнях к далеким мирам, что сияли в небе, как светильники Господни. И не было сил для крестного знамения! Я летел, я купался в лучах и плакал, плакал о душе загубленной, и боялся геенны огненной, беспощадной, где гореть суждено мне веки вечные. Поскрипывая, катила мимо меня повозка, фыркали кони, клубилась пыль над дорогой - а я плыл и плыл в звездных лучах к мирам невиданным, сотворенным Господней милостью в урочный час. ...И вознесся я в миры далекие, и умираю от грез дьявольских, неведомых смертным, недоступных взору человеческому. Со мной мое перо, и пишу я эту историю, понимая прекрасно, что сон все это, наваждение, и валяюсь я в грязи у городского собора рядом с нищими и убогими, и девушка моя плачет надо мной, пугаясь взгляда моего безумного... * ...Он понес рукопись к звездолету очень бережно, на вытянутых руках, а сзади, в лощине, остался скелет. Скелет лежал под жаром Альтаира. Обыкновенный человеческий скелет.

г. Кировоград, 1980.