Алексей Корепанов - Справимся сами

"Разберемся",- сказал врач, не отыскав в карманах бородача никаких документов, и записал фамилию, имя, отчество и адрес Нечаева. И номер водительского удостоверения. И номер "Москвича".

Нечаев курил у окна, смотрел на улицу с желтыми фонарями, на безликое небо ночного города, и что-то мешало ему идти спать. Он придавил сигарету в пепельнице, потянулся за новой и понял, наконец.

Лицо незнакомца было копией лица Олега Александровича Нечаева, тридцати трех лет, не судимого, выговоров по служебной линии не имеющего, на работе характеризующегося положительно. Копией, скрытой бородой и усами. Потому что Олег Александрович Нечаев усы и бороду не носил.

Поначалу Нечаеву стало легко, как легко бывает, когда что-то перестает, наконец, мучить. Затем Нечаев надолго задумался, потому что пусть где-то и существует твой двойник (чего только не бывает в жизни!), но подобрать двойника на ночной дороге, просто встретить двойника - это уже факт, требующий долгих размышлений.

Обдумав это обстоятельство, Нечаев подумал было, что надо узнать, как себя чувствует бородач, но потом отказался от своего намерения, потому что телефона у него не было, соседи, имеющие телефоны, давно спали, а ближайший телефон-автомат через три квартала от нечаевского дома пребывал в состоянии постоянной неисправности.

В результате еще пяти выкуренных сигарет Нечаев пришел к выводу о том, что бородатый двойник каким-то образом причастен к появлению записки. Или, напротив, записка причастна к факту явления двойника.

Нечаев взял с холодильника пачку газет, начал перебирать их и почти сразу наткнулся на записку. Записка представляла собой стандартный тетрадный лист в клеточку, не имела подписи и была написана незнакомым Нечаеву почерком.

Записка была адресована именно ему. "Нечаеву О. А." - значилось в ней. Нечаев еще раз

перечитал записку.

"Нечаеву О. А. Сатурн. Взятое возвратилось, но, возвратившись, ведет себя странно".

И все. Записка смахивала на детскую мистификацию. Подобным образом Нечаев с приятелями развлекался в школьные годы, подбрасывая зловещие послания в почтовые ящики одноклассниц. Но в тех посланиях угадывался хоть какой-то смысл. В записке же ничего не было ясно. И при чем здесь Сатурн?..

*

Нечаев смог уснуть только под утро, чтобы через два часа услышать особенно тягостный по понедельникам звон будильника. Прибыв на работу в свою проектную организацию, он первым дедом разузнал в справочном номер и позвонил в приемный покой окраинной больницы. Давешний врач уже сменился с дежурства, но Нечаеву не пришлось ничего объяснять - о нем в больнице знали.

- Да-да, - сказала трубка голосом дежурной медсестры. - Сысоев спрашивал о вас. Мы ему дали адрес.

- Сысоев? - переспросил Нечаев.

Он никогда не слышал этой фамилии. Впрочем, нет, училась курсом младше в институте Надя... или Таня?.. или Вера Сысоева, но что из того?

- Ну да, Сысоев. - подтвердила трубка. - Сысоев Евгений Борисович. Со слов больного.

- А что с ним?

В трубке помолчали.

- Причины потери сознания не выяснены. Сам больной ничего не помнит. Мы сообщим в Одессу, там обследуют.

- В Одессу? - опять переспросил Нечаев.

- Ну да, по месту жительства.

- Понятно, - пробормотал Нечаев. - А можно с ним поговорить?

- Так он ушел уже. Он еще ночью очнулся, - в трубке зашелестели страницами. - В два десять. Причин для госпитализации пока нет.

Но в Одессу сообщим обязательно. Юрий Георгиевич ему рассказал о вашей заботе. Адрес он взял. Не беспокойтесь.

- Понятно, - опять пробормотал Нечаев. - Спасибо.

И положил трубку.

*

Когда вечером Нечаев подъехал к дому, Евгений Борисович Сысоев уже прохаживался возле подъезда. Три старухи на скамейке дружно указали Сысоеву на белый "Москвич", и Нечаеву пришлось достать темные очки и нацепить их на нос в лучших традициях приключенческих фильмов, иначе старухи, конечно, обратили бы внимание на его поразительное сходство с Сысоевым, а пересудов совсем не хотелось. Он запер дверцу "Москвича" и направился к подъезду. Сысоев шагнул навстречу.

- Олег Александрович? Я к вам.

Когда Нечаев снял в прихожей очки, Сысоев сразу все заметил. Возможно, этому способствовало и высокое, почти от пола до потолка, зеркало в нечаевской прихожей. Они стояли рядом - бородатый Сысоев в толстом коричневом свитере и темно-синих джинсах и безбородый Нечаев в сером костюме - и рассматривали свои отражения. Отражения были примерно одинакового роста, с одинаковыми лицами и одинаковыми темными волосами, только сысоевское имело артистическую шевелюру, а нечаевское - аккуратную прическу с пробором.