- Внимание, всем: штурм!
Он прыгнул через ограждение площадки, упал в пружинящие заросли, вцепившиеся в одежду, и закрыл уши руками, всем телом ощущая непрерывные толчки почвы, содрогающейся от артиллерийского обстрела. Тяжелый гул и резкие звуки коротких ударов продирались сквозь ладони, а потом вокруг хрипло зарокотало - это двинулись в атаку бронемашины.
Штурмовик откатился в сторону от рванувшей с места самоходки, проводил ее холодным взглядом, закрыл уши заглушками, предохраняя себя от воя, несущего безумие, поднялся, пробежал немного по упругой просеке, оставленной самоходным орудием, и метнулся в сторону, четко представляя, в каком направлении движется стальная армия штурмующих, и куда пойдет он, решивший обмануть неприступный Дом.
Выло, гремело, стонало, вздрагивала почва, небо стало сизым, а потом угрожающе лиловым, и что-то сверкало, сверкало в воздухе. Штурмовик крался сквозь чащобу в стороне от сражения, вернее, от истребления, пробираясь к Дому по длинной дуге, не раз прочерченной им на схемах.
Ветви лезли в лицо, ноги проваливались в ямы, а заросли просто отбрасывали от себя, не давая пройти, - но Штурмовик упорно, где ползком, а где напролом, продвигался к Дому, пока никак не реагирующему на присутствие безоружного одиночки.
В чаще быстро темнело, метались по небу яркие убийственные сполохи. Штурмовик решил, что пора уже двигаться только ползком, упал в липкую жижу и пополз, не обращая внимания на клейкие листья, сотнями присосок пристающие к одежде. У него было достаточно сил.
"Все дело в плане, - думал он, отталкиваясь подошвами от пружинящих кочек, отводя в сторону жесткие стебли и неуклонно продвигаясь к цели. - Я войду в тебя, - думал он о Доме, как о злобном существе, - я войду в тебя,и никакая защита тебе не поможет."
Гремело, содрогалось, вспыхивало, переливалось... Но это было сбоку, за чащей, где, громыхая металлом, рвался к цели обреченный отряд, - а здесь, в едко пахнущей темноте был только он, Штурмовик, - безоружный, но уверенный в себе.
Внезапно по глазам полоснул свет, обрушились деревья - и возникла вдруг обезумевшая самоходка и, вихляя, пошла на него. Он мгновенно отреагировал броском в сторону, в пахучую теплую жижу - и самоходка прогрохотала мимо и устремилась по просеке, пробиваемой собственной стальной грудью, убегая от Дома... А вдогонку летели яркие лучи, раздирая чащу и вспышками отражаясь от облаков.
Он перевел дыхание, стер с лица жижу и вновь пополз к Дому.
И за кустами увидел вход - освещенные изнутри стеклянные двери - и никакого движения за ними. Молнии, сизый дым и крылья кромсали атакующих где-то вдалеке, а здесь, у самого Дома, было спокойно и как-то нереально.
Он подавил желание встать и пробежать этот очень короткий путь. Он прополз его, кусая губы и сдерживая дыхание. Вцепился в холодные ступени, ведущие от нехоженой шершавой травы к дверям - и в этот миг белое полотнище камнем упало с вершины Дома и повисло над головой, постепенно раскаляя свои ужасные глаза.
Он зажмурился, отпустил ступени и замер, приготовившись к смерти.
...Когда он осмелился взглянуть вверх, то увидел только звезды в разрывах облаков. Страж Дома исчез.
"Пронесло! - возликовал он. - Потому что я безоружный..."
Он ползком преодолел три ряда ступеней, лежа, толкнул ладонью прозрачную дверь и вкатился в прохладный вестибюль. Поколебался, и осторожно вытащил заглушки. Закрывшаяся дверь отрезала все звуки мира. Он встал на колени и огляделся.
Вестибюль был просторным и пустым. Его освещали неяркие настенные лампы-трубки. Расплывчатые тени от четырехгранных колонн, пересекаясь, стелились по гладкому каменному полу. В глубине вестибюля начиналась широкая лестница без перил.
Штурмовик, пригибаясь на всякий случай, добрался до лестницы и обернулся. Небо за дверью вновь беззвучно полыхало, мелькали белые полотнища, и при вспышках ослепительного света медленно и неумолимо падали деревья. Штурмовик откашлялся и начал осторожно подниматься по лестнице.
...Он не мог определить, сколько времени провел в путешествии по Дому. Всякий раз, глядя в треугольные окна очередных комнат, он видел только темноту. Значит, все еще стояла ночь и значит, бой был завершен. Темнота была спокойной и безжизненной. Значит, все кончилось...
Этажи, этажи, этажи, двери, двери, десятки дверей, и за каждой из них - комнаты с треугольными окнами. Совершенно пустые комнаты, освещенные настенными лампами-трубками. Каменные полы. Белые стены. Белые потолки. Пустые углы. Гулкая тишина. И все.
Читать дальше