Алексей Корепанов - Марсианское диво

Вечером, за ужином, в присутствии тех же представителей НАСА, Алекс Батлер позволил себе не очень удачное высказывание.

«Этот регистратор очень нужная штука, – задумчиво произнес он, обводя пасмурным взглядом присутствующих. – Зафиксирует, в случае чего, наши предсмертные вопли. Знаете, чем закончилась та история с аргонавтами? Ясона через много лет прибил насмерть брус развалившегося от ветхости «Арго», и никто так и не узнал, где он припрятал золотое руно…»

Прозвучало это довольно зловеще. За столом воцарилась напряженная тишина, а Батлер, невнятно извинившись, ушел в свою комнату и забренчал там на гитаре… Видимо, что-то на него накатило, как накатывало временами и на других членов экипажа.

Впрочем, бдящие день и ночь психологи из персонала базы считали это явление вполне объяснимым и устранимым. Психика будущих астронавтов, перестраиваясь, нет-нет да и позволяла себе подобные выходки, ведь речь шла о длительном полете за миллионы миль от привычного земного мира. Те, кто совершал полеты по околоземной орбите, экипажи шаттлов и орбитальных станций, видели родную планету совсем близко, буквально у себя под ногами; участников лунной программы сопровождал в их рейсах на «Аполлонах» к красавице Селене большой голубой диск Земли с ясно различимыми океанами и континентами. Для тех же, кто собирался на Марс, Земля превратится в звезду, одну из многих, сияющих в черной бездне космоса. Пусть крупную, пусть яркую, но – звезду. Далекую звезду. И единственной тонкой нитью, соединяющей корабль с Третьей планетой, станет радиосвязь. И больше – ничего. К такой мысли нужно было привыкнуть, сжиться, смириться с ней, – а для этого требовалось время и кропотливая каждодневная работа психологов.

Человек не рожден для космоса. Он рожден для Земли…

Алекс Батлер был уверен в том, что в освоении космоса люди изначально пошли не тем путем. Человек не может обходиться без воздуха – и вынужден создавать воздушную среду на орбитальных станциях и в космических кораблях. Человек не может долго находиться в условиях повышенной радиации – и вынужден отгораживаться от нее защитными экранами. Атмосфера Марса почти полностью состоит из углекислого газа, там холодно, как в Антарктиде, и им придется расхаживать по поверхности Красной планеты в теплых комбинезонах, с баллонами, наполненными дыхательной смесью. Уровень радиации там чуть ли не как в Хиросиме после атомного взрыва, – и на базе им, будущим астронавтам, по пять раз в день делали инъекции дорогостоящего антирада, уникального препарата, которого пока и произведено-то было всего ничего; он защитит организм года на два, – а надо, чтобы такая защита была на всю жизнь! Люди перемещаются в космических просторах, укрывшись в коробках своих кораблей и станций, потому что космос несовместим с функционированием человеческого организма, потому что без скафандров, баллонов и защитных экранов человек в вакууме, при почти абсолютном нуле, моментально погибнет.

Батлер видел два других пути. Либо искать гипотетические, вернее, даже фантастические подпространственные туннели, позволяющие буквально в один миг переноситься с планеты на планету, – либо менять самого человека, создавать совершенно новую расу, которая могла бы чувствовать себя в космосе так же свободно, как птицы в небе, не нуждаясь в воздухе и тепле, не боясь космических излучений, которая могла бы странствовать по Солнечной системе на открытых яхтах с солнечными парусами…

К сожалению, ни того, ни другого пути еще не только не было – не было даже намека на возможность их существования. Не в фантастических романах и кинопродукции Голливуда, а в реальной жизни. В реальной жизни был оснащенный ядерными двигателями космический корабль «Арго» с защитными экранами, были плотные комбинезоны и баллоны с дыхательной смесью для работы на Марсе.

Потому что Господь сотворил человека для жизни на Земле.

«И сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею…»

Обладайте Землей – так было сказано в Священном Писании.

«Но, – возражал сам себе Алекс, – «сотворил на Земле» – это еще не значит: запер на Земле. Человек может и должен покидать свой дом – но всегда, из любого, самого головокружительного далека, возвращаться под родные голубые небеса…»

…Неторопливая трапеза в одном из отсеков космического корабля «Арго» наконец завершилась, все насытились, и даже Каталински больше не ворчал и не вспоминал о пиве и ветчине. Флоренс направилась в соседний отсек к своим наносистемам, верзила Торнссон принялся в тысячный раз (если начинать отсчет с подготовки на земном полигоне) изучать на дисплее узлы спускаемого аппарата, моделировать возможные повреждения и отрабатывать методы их устранения. Спускаемый аппарат еще предстояло с помощью все той же нанотехнологии довести до ума после перехода «Арго» на ареоцентрическую орбиту; пока модуль наполовину существовал только в виртуальном виде – зачем тащить с собой от самой Земли лишний груз? Леопольд Каталински удалился в свою крохотную каюту, предусмотрительно созданную заботами Флоренс (точнее, ее наносистем), заявив, что после обеда его клонит в сон, словно он не провел во сне несколько месяцев полета. Батлер рассматривал картинки, передаваемые телекамерами внешнего обзора, – а на картинках царила совершенно неземная чернота, и в этой завораживающей агатовой глубокой черноте, не мигая, горели неисчислимые и тоже какие-то «неземные» холодные звезды…