Клод Фаррер - Мир приключений, 1926 № 02

Наконец, мы все таки вышли из полосы обстрела, и скоро снизу послышался свисток Нильсона. Спустя некоторое время нас отнесло течением к его лодке, и мы стали на якорь посредине реки.

Здесь мы осмотрели раненых, причем оказалось, что Бэтхэм только оглушен, так что, когда ему влили в рот немного водки, он быстро пришел в себя и перевязал раны мне и Фразеру. После этого мы двинулись дальше, причем нашу лодку Нильсон взял на буксир, так как, к счастью, его машина оказалась в исправности.

Когда Тулио спросили по поводу его попытки украсть лодку он ничего не отвечал, но совершенно искренне застонал, когда узнал, что его выстрел попал в меня.

Мы приехали в Софалу в весьма истерзанном виде и направились к старику Пьеру, а оттуда, отдохнув два дня, возвратились домой вместе с Нильсоном. «Китайский доктор» был предан суду, но так как он указал своих сообщников, то был присужден только к высылке на родину.

На суде, между прочим, выяснилось, каким образом, принимая участие в контрабанде, он никогда не был заподозрен. Он уезжал каждую пятницу на юг, на свою плантацию, но, как оказалось, ночью, держась подальше от берега, он переезжал на север, где около Сумио была его настоящая квартира; затем в воскресенье вечером он возвращался на свою плантацию, а в понедельник утром приезжал оттуда на службу.

ОТ АВТОРА: Человек обладает способностью отражать звук, тепло и свет. По аналогии мы можем предполагать, что тяготение представляет собою род энергии, сходной со звуком, светом, теплом и электричеством. Если бы удалось преградить каким либо способом истечение этой энергии, то это предохраняло бы тела от тяготения. Такого рода щит или рефлектор можно было бы использовать для всевозможных целей.

— Сайлес, — сказал доктор Хэкенсоу. — Я собираюсь показать вам сегодня нечто, что в некоторых отношениях превосходит все мои прежние достижения. Действительно, изобретение мое открывает совершенно новые области для исследования, и нельзя даже предвидеть, к чему оно может привести нас. Сайлес, я нашел способ отражать тяготение!

Лицо Сайлеса Рокетта выразило разочарование. — О, только то! — воскликнул он пренебрежительным тоном.

— Ах, Сайлес — возразил доктор. — Я вижу, что вы не усваиваете всю теоретическую ценность этого открытия, но ведь и практические применения его бесчисленны. Взять хотя бы один только пример: в области транспорта произойдет полный переворот, если мы будем в состоянии, по желанию, лишать вещи их веса и отправлять их по назначению по соответствующему воздушному течению. Подумайте только, каждому человеку будет доступно носить с собою свой собственный аэроплан в виде зонтика, сделанного из «радаллюминия» как, к слову сказать, называется мой новый металл. Если открыть зонтик, то вы поднимитесь в воздух и проппелер, приводимый в движение двойной педалью, понесет вас, куда захотите. Да, дорогой мой, по воздуху будут массами носиться такие воздушные велосипеды, и уличным полисмэнам не легко будет руководить порядком среди них!

Вы можете понять, что мне не легко было производить изыскания в этом направлении. Я подходил к этой проблеме с различных сторон, пока не добился успеха. Вы, может быть, слыхали, что ученый Мажорайа, на основании результатов некоторых опытов с маятником, пришел к выводу, что масса свинца, помещенная в ртути, проявляет меньшую силу тяготения, чем та же масса без ртути. Это, казалось, могло служить руководящей нитью в моей работе, но после сотни опытов со свинцом и с ртутью я нисколько не приблизился к своей цели. Затем я пытался найти разрешение в явлении «интерференции». Вы, вероятно, знаете, что два звука при столкновении могут уничтожить друг друга, и получится молчание, отсутствие звуков. Два луча могут также погасить друг друга и наступит темнота. Казалось логичным допустить, что два притяжения могут совершенно таким же образом столкнуться и нейтрализовать друг друга. К несчастью, в моем распоряжении не было такой силы притяжения, которая могла бы нейтрализировать силу притяжения земли. Тогда у меня возникла мысль произвести исследования над магнетизмом. Магнетизм и тяготение по существу своему должны быть однородны. Если бы мне удалось найти способ отражать магнетизм, то то же самое вещество будет, вероятно, предохранять и от тяготения, — рассуждал я.