Рог Филлипс - Полная обработка

— У вашего родственника? — спросил Поль.

— В некотором смысле. Нора, овдовев, — она была замужем за моим дядей, Джорджем-Франком, — теперь сдает комнаты, чтобы прокормиться, А Нелли, ее дочь, понятно, — моя двоюродная сестрица.

— Лучшей рекомендации не придумаешь, — сказал Поль. — А еду она готовит, или нужно будет питаться у «Джимми-Джо?»

— Что-нибудь сделает.

Двухэтажный дом был отгорожен от улицы акациями, посаженными в ряд. На одном из деревьев висела табличка: «Сдаются комнаты на день или неделю».

Поль Хамлинг с чемоданом в руке прошел по дорожке к крыльцу и постучал. Дверь открыла девушка. Ее выдающийся вперед подбородок, узко посаженные карие глаза и маленький ротик с тонкими губками смягчались милым носиком. Ей было лет пятнадцать, а возможно, и шестнадцать.

Девушка пристально осмотрела Поля с ног до головы, как это делают некоторые мужчины, разглядывая женщин,

— Вы, вероятно, Нелли, — сказал Поль. — Ваш двоюродный брат Донни-Джордж рекомендовал снять у вас на ночь комнату. Я Поль Хамлинг.

— Пусть господин заходит, — послышался голос женщины, которая мгновение спустя вышла из кухни, вытирая руки о передник.

— Вы, должно быть, тетя Донни-Джорджа, — произнес с воодушевлением Поль, — Донни-Джордж говорил, что вы можете приготовить что-нибудь поесть. У «Джимми-Джо» кончилась горячая пища.

— Могу, — сказала женщина.

Она была чуть выше и значительно полнее дочери. Волосы мать зачесывала в пучок на макушке. Ее лицо заставило Поля вспомнить официантку из ресторана «Джимми-Джо». Подойдя к большому дубовому комоду, Нора открыла истрепанную амбарную книгу.

— Сначала вам надо зарегистрироваться. Комната стоит три доллара, ужин — доллар.

— Очень умеренная цена, — пробормотал Поль, записывая свою фамилию и адрес.

— Из Чикаго? — спросила женщина. — А машина ваша на улице?

— Да, из Чикаго. Должен переждать до завтра, пока не подвезут кое-какие детали для испорченного спидометра.

Нелли прыснула со смеху.

— Прекрати, — приказала мать. — Лучше покажи постояльцу его комнату.

— Хорошо. Мистер Хамлинг, следуйте за мной.

— Ваш ужин будет готов, как только вы умоетесь, — сказала тетя Нора. — Только деньги я возьму вперед.

— Ну, конечно, — Поль отсчитал четыре доллара. — Это верно?

— Да, если не хотите воспользоваться недельными расценками.

Поль взял чемодан и пошел по лестнице за Нелли, которая уже стояла на верхней площадке.

— Двадцать пять долларов в неделю с питанием, — выкрикнула ему вслед тетя Нора.

— Нет, спасибо, — Поль посмотрел вниз. — Так долго мне здесь нечего делать.

Нелли открыла дверь.

— Это ваша комната, помыться можно в конце коридора, вон там, — показала она.

— Одну минутку, Нелли, — задержал ее Поль.

Девушка обернулась. Он протянул ей долларовую бумажку.

— За что? — подозрительно спросила она, пятясь.

— На чай, — ответил Поль.

— Это за что ж такое? — повторила Нелли, нервно хихикнув. — Я ведь ничего не сделала, а только показала комнату.

— Ты сделала больше, чем думаешь, — сказал Поль. — Ты единственный человек в Бетеле, который не стоил мне денег. А раз это так, то и ты должна иметь свой кусочек от моего долларового пирога!

— Ну, если вы так настаиваете, — произнесла Нелли, с опаской беря банкнот и скривив тонкие губки, а потом, как бы поддавшись внутреннему порыву, прошептала:

— Вы должны исчезнуть из города. Не теряйте ни минуты. Уезжайте! — И, повернувшись, побежала вниз по лестнице.

Поль проводил ее взглядом. А войдя в комнату, задумался. Что подразумевала Нелли? Должен ли он бросить машину и выйти на шоссе голосовать? Он почти согласился с этим решением, хотя оно и выглядело глупым. Затем отбросил предостережение Нелли. В конце концов, она еще ребенок.

Он продолжал размышлять и тогда, когда шел по коридору, и когда принимал душ, и когда брился. Все, что с ним должно было произойти в этом городе-западне под названием Бетель, уже произошло, подвел он итог.

«Что может еще случиться? — вопрошал он, глядя на свое отражение в зеркале, и отвечал сам себе: — Ничего!» Завтра утром он пойдет на станцию техобслуживания, возьмет машину и будет плестись на скорости двадцать миль в час, до тех пор пока не выедет из города, А потом можно и забыть этот Бетель. Пропади он пропадом!

Успокоив себя таким образом, Поль спустился к позднему ужину.

За столом сидел незнакомец, каковым, впрочем, Поль не мог его считать, если судить по выдающемуся вперед подбородку, маленькому рту с тонкими губами и узко посаженным глазам. Однако выглядел он так, будто какой-то карикатурист-инопланетянин сначала скрупулезно воссоздал черты знакомого ему человека, а потом вдруг забыл о том, что находится на земле. Густые черные брови и черная грива были как бы приклеены к голове. Шею обтягивал стоячий воротничок с галстучком в виде тонкого шнурка, на белую сорочку был напялен черный, пыльного оттенка с черными же бархатными лацканами пиджак, застегнутый на одну пуговицу. Одна серая перчатка красовалась на левой руке, другая лежала ка столе. Черные гетры являлись как бы продолжением черных брюк, по бокам которых шли атласные полоски. Завершала эту преисполненную портновского изящества картину приставленная к краю стола черная трость с разукрашенной золотой ручкой, похожая на бильярдный кий для карлика.