Сергей Костин - Счастливчик

Хорошее решение только тогда хорошее решение, если оно претворяется в жизнь без промедления. Мы достаточно отдохнули, набрались сил, насколько это возможно без еды при наличии только воды.

Недолгие сборы – и в путь. До дверей из подземного бункера.

– Как ломать будем? – Я всегда любовался Яниной, когда она вот так серьезно морщила лоб. Как ломать? Рука­ми, конечно. Благо, практика у меня в этом деле отменная. Если бы я не работал на Коалицию, то стал бы домушни­ком или медвежатником.

Наметив вокруг центрального замка воображаемый круг, я принялся за работу. Дело осложнялось тем, что мы не знали, что или кто находится за дверью. Поэтому все дела­лось медленно и осторожно. Как можно меньше шума и как можно больше результата.

На все про все потребовалось полчаса. Блин, размером с тарелку, был аккуратно вытащен, и я заглянул в отверстие.

– Ну что там? – нетерпеливо заскреблась о спину Янина.

– То ли подстанция, то ли еще черт знает что, – с ум­ным видом ответил я.

В пределах видимости никого не было видно, поэтому можно было смело открывать дверь и заняться более де­тальным изучением помещения.

Побродив среди гудящих ящиков, перепутанных кабе­лей, фарфоровых столбиков, мы спустя некоторое время пришли к единодушному мнению, что попали в силовое отделение города. У Янины мгновенно возникла мысль о совершении диверсии.

– Подорвем ко всем чертям, и поминай как звали.

Я отговорил ее. На планете жили не только денежные мешки. Встречались и порядочные ребята. Зачем лишняя кровь.

Собственно, все это время мы шли наобум. Я хочу ска­зать, что у нас не было определенного плана. Корабль уг­нать не такое простое дело, как может показаться на пер­вый взгляд.

Миновав трансформаторную будку, как ее обозвала Яни­на, мы встали еще перед одной проблемой.

Отсюда наверх вел только единственный грузовой лифт. Подниматься на нем – значит громогласно заявить о себе по всему городу. Мы не знали, догадывается ли зеркальный Охотник о нашем удачном бегстве, но рисковать не хоте­лось.

Оставалось одно: сидеть и ждать, пока на станцию не спустятся техники. Ведь должны же они хоть иногда прове­рять исправность оборудования.

Если бы я находился здесь один, то наверняка залег где—нибудь в засаде и в течение дней и ночей терпеливо ждал прихода людей. Но со мной рядом оказалась Янина, кото­рая своим же умом дошла до оригинальной мысли.

– Если техники не идут на станцию, то пусть станция сама сходит за ними.

И нагло вырвала из крепежных гнезд несколько сило­вых кабелей, подняв при этом целый салют из вспышек и разрядов.

Ждать долго не пришлось. Часа два или три, пока ребя­та не сообразили, где находится неисправность.

Прибыла целая бригада из восьми человек. Пока они все обнюхивали своими приборами, нам пришлось слегка побеспокоить двоих и с молчаливого позволения последних позаимствовать одежду. После чего заскочить в лифт и от­правиться наверх.

– Почему одни, без группы?

Мы даже не успели и шага сделать из остановившегося лифта, как нас прижала к стенке дюжина злобных солдат.

– Забыли в мастерской синхронный переключатель си­ловых потоков, – пропищала Янина и для демонстратив­ного показа развела руками, намечая контуры. По всему выходило, что штука эта большая и ценная.

Если бы я был солдатом, то тоже не имел бы никакого понятия о синхронности силовых потоков. (Можно поду­мать, что я и сейчас понимаю.) Но наши умные и открытые лица, а также тяжелые на слух слова оказали должное дей­ствие. Солдаты дружно закивали с умным видом и разре­шили пройти. Даже подсказали, что мастерская находится в совершенно другой стороне.

– Я думал, что все. Влипли. – Я посмотрел на Янину. Ни капли волнения. – Ты всегда такая спокойная?

– Конечно. – Невозмутима и прекрасна. – Особен­но когда выдергиваю чеку из гранаты на поясе одного из солдат.

Что она имела в виду, я понял, только когда через пару секунд за спиной раздался оглушительный взрыв.

– Да они спишут все на неосторожность обращения е оружием, – перебила Янина начинающее разрастаться мое негодование.

Следующим нашим шагом к спасению было ограбле­ние, иначе назвать никак нельзя, пожилой супружеской парочки. Обобрали с ног до головы. Единственное нам оп­равдание, что у стариков будет что вспомнить под старость.

Еще через час, в течение которого мы сделали не слиш­ком много хороших поступков, о чем я не хочу вообще го­ворить, мы сидели в баре, лениво потягивали какую—то бур­ду из стаканов и подсчитывали совершенные грехи за пос­ледние два часа.