Олег Костман - Ошибка дона Кристобаля

Всего три дня назад эти люди так же толпились на палубе, но тогда голосов, славивших его, что-то не было слышно. Три дня назад толпа была настроена совсем по-другому, так решительно, что исправить положение, пожалуй, уже не могли бы ни бочонки прокисшего вина, ни золотые монеты, ни угрозы и стрельба. "Бунт неизбежен!" - выстукивали тогда с каждым ударом сердца маленькие молоточки в висках адмирала.

Сказать по правде, дон Кристобаль давно ждал этого. Третий месяц уже перекатывал океан с волны на волну суда экспедиции. Третий месяц со всех сторон до самого горизонта простиралась только водная гладь, а корабли все шли и шли вперед. Даже самые опытные в морском деле участники экспедиции никогда в жизни не уходили так далеко от берега. Сплошной голубовато-зеленый волнистый простор без единого клочка суши на протяжении двух с лишним месяцев пути поражал воображение, пугал неизвестностью предстоящего и внушал суеверный ужас.

А ведь сколько раз за время плавания казалось, что земля совсем рядом! На ее близость указывало множество примет. То в воде замечали пучки зеленой травы, по виду которой можно было судить, что она лишь недавно была оторвана от земли. То на небе появлялась большая туча. То шел дождь без ветра. Однажды на корабли прилетели две птицы-глупыша, а вслед за ними и третья - разве это не было надежным свидетельством близости земли?!

Всякий раз приободрившиеся было люди начинали до рези в глазах всматриваться в горизонт - первому, кто увидит землю, была обещана щедрая награда. Но дни шли, и, вопреки самым верным приметам, земля так и не показывалась. Ее словно заколдовали злые духи, превратив в невидимку. И с каждой несбывшейся приметой волнение экипажей росло.

"Никакой земли впереди не существует. Адмирал ведет экспедицию туда, откуда еще никто не возвращался. Пока не поздно, нужно повернуть обратно, иначе все погибнем", - эти мысли, неизвестно у кого возникшие, подобно чуме, облетели корабли и, подобно чуме, поразили всех. Кристобаль чувствовал: приближается час, когда экипажи открыто откажутся повиноваться.

И вот он настал. И кровавая развязка уже казалась неизбежной.

Нет, Кристобаля не страшила смерть. Обидно было вот так нелепо, почти у самой цели, отказываться от дела всей жизни. И тогда адмирал предпринял единственное, что он еще мог предпринять.

Не дожидаясь, пока взбунтовавшиеся матросы сами развернут корабли на обратный курс, он первый объявил им о своем решений возвратиться в Кастилию. Это давало последний шанс достичь Нового Света: в обмен на обещание привести корабли обратно Кристобаль попросил три дня отсрочки только три дня дальнейшего плавания на запад.

И начался томительный отсвет часов и минут. Прошел первый день, миновал второй, закончился третий. Наступила последняя ночь. Со всех сторон по-прежнему была только вода. Кристобаль заперся в своей каюте. Он сидел, не зажигая огня и никого не впуская. Ужин на столе давно остыл, но адмирал и не думал прикасаться к нему.

Все, решительно все было против него. Стольких трудов стоило ему добиться организации этой экспедиции! Но отплытие отложили - пришлось ждать четыре нескончаемых года, пока завершится война с Гранадой. Потом, когда вроде бы все было решено, и даже корабли уже были готовы, судьба экспедиции снова оказалась под угрозой - несмотря на щедрые обещания, слишком мало нашлось желающих участвовать в ней. Но и здесь Кристобаль не отступил - он предложил набрать команду из каторжников. Он понимал, на что идет, отправляясь в плаванье с людьми, привыкшими жить по обычаям воровских притонов и руководствоваться весьма своеобразными представлениями о чести, усвоенными в разбойничьих шайках. К тому же, почти все эти люди не имели никакого понятия о матросском ремесле. Но Кристобаль все же решился выйти с ними в море, потому что без них он не вышел бы вообще.

И вот теперь, можно сказать, на самом пороге открытия - этот нелепейший бунт, перечеркивающий все, достигнутое ценой десяти лет жизни. Через несколько часов корабли повернут в Кастилию, и он, находясь, может быть, всего в нескольких лигах от Нового Света, так и не достигнет его, так и не осуществит дела всей своей жизни.

Что ж, значит, не судьба... Пальцы правой руки крепко сжали рукоять кинжала. Через несколько часов кинжалу предстоит сослужить своему хозяину последнюю службу...

И в этот момент, когда надежды уже почти не оставалось, предутреннюю тишину вдруг прорезал бешеный крик марсового: