Дамарис Коул - Знак драконьей крови

На лице Фелеи возникло выражение недовольства.

- Что случилось? Куда это они едут? - строго спросила она, и вдруг, сильно ударив кулаком по поверхности стола, она низко наклонилась к кристаллу и закричала в него, яростно кривя губы: - Глупая девчонка! Эта дорога не приведет тебя к горам!

- Она спешит, чтобы соединиться со своей армией. - Пэшет не смог сдержать довольной ухмылки. - Теперь вы были бы рады, чтобы мой брат смог выступить за ними в погоню, - он повернулся к дверям, за которыми маячил Йалст. - Пошли с Джаабеном еще два кварта воинов.

Тайлек что-то пробормотал над кристаллом, и изображение внутри него сразу уменьшилось - это эброт взмыл в воздух и полетел за беглецами, усердно работая крыльями.

Все утро птица преследовала маленький отряд Нориссы, подбираясь к нему совсем близко. Большую часть этого времени Фелея нетерпеливо шагала из стороны в сторону, сквозь зубы бормоча проклятья и всячески выражая свое нетерпение. Тайлек нес над камнем дозор вместе со своим эбротом, а Пэшет вместе с Йалстом потягивали вино, и Пэшет мечтал быть вместе с братом. Время близилось к полудню, когда Тайлек вскочил.

Беглецы встретились с остальными.

Фелея бросилась к столу.

- Армия Медвина! - эти слова она произнесла как самое страшное ругательство.

Пэшет старался держаться как можно дальше от стола, заглядывая в камень. Эброт парил на небольшой высоте, снижаясь медленными кругами. Пэшет разглядел двух кайфаров, продолжающих двигаться в западном направлении, позади кайфаров, уже довольно близко, торопился отряд всадников.

- Это Джаабен. - Пэшет с неподдельным интересом наблюдал, как Джаабен и его воины быстро сокращают расстояние между собой и беглецами.

Темноволосая девушка и гном изо всех сил подгоняли своих усталых кайфаров, спеша поскорее встретиться с армией повстанцев. Повстанцы рассыпались цепью, окружая беглецов верхом на спотыкающихся животных. Девушка соскользнула на землю и бросилась в объятья старика с длинной бородой. В этот момент две армии встретились.

Ни разу еще Пэшету не приходилось наблюдать сражение с такой высоты и под таким углом. Глядя на поле битвы, он ясно видел ее волны и течения, словно смотрел на море с высоты птичьего полета. Воины то бросались вперед, то отступали, небольшие группы воинов с той или с другой стороны островками оставались в окружении войск противника, но вскоре исчезали, поглощенные мощными валами атакующей массы всадников.

Пэшет видел, как его брат сражался в самой гуще битвы, охваченный неистовой яростью, которая часто овладевала им во время боя. Не обращая внимания на то, кто попадает под сокрушительные удары его смертоносного меча, Джаабен прорубал себе путь к небольшой группе воинов противника, охраняющей ускользнувшую от него добычу. Один из адептов Тайлека держался рядом с ним. Хотя у него не было никакого оружия, он в битве не участвовал и оставался невредимым.

В толпе людей, окруживших девчонку, Пэшет узнал Босра и гигантскую фигуру Бремета. Услужливая память подсказала ему, что светловолосый юноша, стоящий вместе с его гномом и молодой королевой, не кто иной, как юный лорд Норвик. Старик же наверняка и был тот самый Медвин. Все пятеро окружили Нориссу маленьким внутренним кольцом.

Норисса обняла за плечи двоих маленьких детей, прижимающихся к ней с обеих сторон. Глаза ее были закрыты, и она подняла голову вверх, словно прислушиваясь к далекому, едва слышимому голосу.

Изображение вдруг замелькало быстро-быстро и стало неразборчивым это эброт развернулся в полете и снизился, чтобы еще раз пройти над полем битвы. Когда он снова пролетел над Нориссой, Пэшет обратил внимание на то, как изменилось ее лицо. На лбу выступили крупные капли пота, свидетельствующие о предельной концентрации всех сил, глаза открылись, и девушка посмотрела вниз.

От земли поднималось облако золотого света, который ласкал ноги стоящих, потом свет этот стал подниматься выше, обволакивая фигуру Нориссы и прижавшихся к ней детей. Затем сверкающие кляксы полетели во все стороны, золотое облако стало быстро расти, охватывая маленький круг пятерых защитников Нориссы, но даже сквозь это облако фигура Нориссы продолжала сиять так ослепительно, что глазам Пэшета стало больно на нее смотреть. Она была словно ось, с которой сматывалось полотно тончайшей золотой паутины, которая обволакивала и укутывала своим сверкающим покрывалом тех, кто стоял возле нее.

Яростный вопль Фелеи заставил Пэшета отвлечься от волшебного зрелища, за которым он наблюдал, несмотря на резь в усталых глазах.