Майкл Коуни - Дети зимы

Он поднял Кокарду, бережно пристроил ее у себя на плечах, причем она слегка застонала, и пустился в путь, осторожно ступая по скользкой поверхности и с трудом сохраняя равновесие под своим грузом. Он ничего не видел, только изредка задевал стены. Он почти не думал, куда идет; со временем Горилла привык почти целиком полагаться на инстинкт, что он сейчас и делал. Просто шел и шел во тьму, надеясь, что инстинкт спасет его от ловцов мяса.

На борту "Южного Креста" надежда упала до предела.

- Господи, уж теперь-то ему конец, - бормотал Прутик. - Морг! закричал он. - Поднимай паруса и давай убираться отсюда ко всем чертям, пока они до нас не добрались!

Морг распахнул люк и бросил внутрь испепеляющий взгляд.

- Закрой-ка рот! Будем ждать сколько надо, хоть целый день!

При виде неба Прутика передернуло; голова Морга позволяла видеть только маленький кусочек, но этот лоскуток пустоты, казалось, впивался в самую его сущность, высасывая из Прутика жизнь и рассудок. Прутик съежился от этого зрелища, вжался в угол каюты, для утешения прижимая к себе ребенка. Малыш проснулся, ощутив беспокойство Прутика, и тоненько запищал от голода.

- Ты разбудил ребенка! - беспомощно пожаловался Прутик. - Что я буду теперь делать?

- Просто не выпускай его из рук, пока Горилла не приведет Кокарду, без всякого сочувствия посоветовал Морг.

- Но Горилла не придет! Они оба уже мертвы!

Морг захлопнул крышку люка и оставил Прутика наедине с его горем. Посидев несколько минут в темноте, тот слегка воспрянул духом. Стрельба прекратилась, и Прутик решил, что ловцы мяса на время потеряли интерес к "Южному Кресту", занявшись охотой на Гориллу и Кокарду в ледяном лабиринте. Прутик надеялся, что охота затянется надолго. Он нервно хихикнул, потрогал ребенка пальцем и принялся качать его, фальшиво напевая; плач скоро затих.

Позже он услыхал шаги по крыше кабины, затем непонятные шорохи.

- Что там такое происходит? - крикнул он.

Возня продолжалась, раскачивая лодку; затем послышался хлопающий, щелкающий звук, неритмичный, но непрекращающийся. Лодка вздрагивала в унисон. Прутик в тревоге скорчился в своем углу, и вдруг ему пришло на ум объяснение.

Подняты паруса. Лодка уходит. Морг с Тюрей и Малышкой устали ждать Гориллу и сейчас наконец-то двинулись в путь. В безопасности каюты Прутик испустил насмешливый торжествующий возглас.

Люк мгновенно открылся. Внутрь заглянул Морг.

- Чего это ты тут веселишься? Выпить притащил, что ли?

Против желания, в его строгом тоне проскальзывала надежда.

- Я рад, что мы едем, больше ничего.

- Никуда мы не едем.

- Вы же подняли паруса.

- Это для того, чтобы сразу сняться с места, как только Горилла появится.

- Горилла больше не вернется! - крикнул Прутик, разозленный упрямством Морга, которое уж наверняка приведет к тому, что всех их прикончат.

- Горилла всегда возвращается, - с непоколебимой уверенностью ответил Морг.

- Теперь уже скоро, - сказал Тюря.

Малышка бросила на него короткий взгляд и отвернулась опять, смахивая с глаз слезы, которые, казалось, примерзали к щекам.

- Что скоро, Тюря? - безнадежно спросила она.

- Скоро придет Горилла.

- А-а... Я думала, ты... Ладно, неважно.

Она сидела на корточках позади планшира, между Тюрей и Моргом, и завидовала их уверенности. Они не переставали повторять, что это только вопрос времени, рано или поздно он придет, тогда как она знала абсолютно точно, что Горилла лежит в туннеле мертвый, изрешеченный пулями, и вытекающая из его тела кровь намерзает на лед.

Конечно, он боролся; ему свойственно было бороться, пока не исчезнет последняя надежда. Собственно, Горилла даже не признавал надежду - или отчаяние, - скорее, он видел обстоятельства как соотношение вероятностей. Но на этот раз он уж, наверно, понял, что это его смерть приближается, одетая в меха стаи, когда стоял спиной к стене в тупике.

У Малышки не было надежды - только присущий любви пессимизм.

- Вон он, - заявил Морг.

Малышка не подняла глаз. Она продолжала разглядывать темную древесину перед собой, которая скрывала ее слезы. Жестоко со стороны Морга говорить: "Вон он", - зная, что она может неправильно понять эти слова.

- Отлично, - сказал Тюря.

В голосе Тюри прозвучало облегчение, что означало: сообщение Морга хорошая новость. Как если бы он вдруг увидел, что идет Горилла. Малышка повернула голову и заглянула в лицо Моргу, который, размышляя, хмурил брови; теперь она плакала по-настоящему, громко, отчаянно всхлипывая.