Майкл Коуни - Сизигия

Торопясь, я в последний раз безуспешно обшарил глазами спальню и спустился вниз, но и там не обнаружил никакого огнестрельного оружия фермер, похоже, был пацифистом.

Зато я нашел кое-какую провизию и приготовил обильный завтрак из ветчины, яиц, колбасы и прочего, до чего сумел добраться, чтобы подкрепиться перед предстоящим долгим днем на свежем воздухе. Ветчина домашнего соления имела горьковатый привкус, и я поколебался перед тем, как съесть ее. Это было мясо ворчуна, а не адаптированной земной свиньи. Хотя оно совершенно безопасно, существует предубеждение против употребления аркадийского мяса.

Я решил, что не имеет смысла прибирать за собой, бросил в сумку несколько оставшихся кусков и вышел. Приоткрытая задняя дверь выходила на маленький двор, защищенный навесом; я увидел, что один из сарайчиков похож на мастерскую, вошел туда и обыскал ящики верстака. Среди множества разнообразных предметов не нашлось ничего подходящего беглецу.

Все же я взял короткий нож, похожий на кинжал, и заткнул его за пояс. Потом заглянул в единственный купол и увидел кучу набитых мешков.

На куче, целясь мне в живот из пистолета, сидел Том Минти.

- А, профессор, - весело приветствовал он меня. - Рад встретить вас здесь. Садитесь, если желаете. Я хочу с вами поговорить.

15

Несколько секунд я тупо смотрел, не понимая, как ему удалось меня найти и какого черта ему от меня надо. Пистолет он держал с каким-то озабоченным видом. Проследив за моим взглядом, Минти посмотрел на пистолет с преувеличенным интересом, словно видел его первый раз в жизни.

- Впечатляющий инструмент, профессор, - заметил он. - В буквальном смысле убийственный. Сколько бед от этих игрушек! Если бабахнет, может насквозь продырявить. Но не волнуйтесь, я умею с ним обращаться. Хотя все-таки лучше не рисковать, правда?

К моему удивлению и облегчению, он положил пистолет рядом с собой и любезно улыбнулся.

- Садитесь, - повторил он.

Я почти упал на толстый мешок.

- Простите, что заставил вас поволноваться, - продолжил Минти, - но мои занятия считаются противозаконными. Я знал, что это вы идете, но мне надо было убедиться, понимаете?

- Боюсь, что не понимаю.

Он рассмеялся.

- Один совет, профессор. Не считайте, что вы хорошо спрятались, если никого не заметили на ферме. Я шел наискосок по склону и еще за милю знал, что вы здесь - ваши мысли скулили у меня в голове, как загнанный мохнатик. Не исключено, что вас слышно даже в поселке. Это ваша беда, профессор: вы все время боитесь.

- Что поделаешь.

- Да кое-что можно. - Он хитро улыбнулся. - Но об этом мы поговорим позже. Пушку я на всякий случай оставлю вам.

- Черт возьми, что все это значит? - спросил я. - В какую игру ты играешь? Ты на моей стороне или нет?

Я совсем перестал его понимать.

- Считайте меня нейтральным. Мне не очень нравится, когда люди обижают друг друга; это в общем-то противоречит моей философии. Я нейтрален. Загляните ко мне в разум, профессор, и скажите, что вы видите.

Я уставился на него и сосредоточился, понимая, что уже сама необходимость сосредоточиться весьма удивительна. Ведь я все утро улавливал разнообразные волны из поселка, и все-таки неожиданное появление Минти захватило меня врасплох. Наконец я уловил его излучения - слабые, спокойные, безмятежные.

- Не волнуйтесь, профессор, - негромко сказал он. - Будьте спокойны, как я. Ваш разум, как толстик в окружении чернуг. Но вы заметили, что не заражаете меня страхом?

Я озадаченно моргнул и потерял его мысли.

- Хорошую идею, - продолжал он, - подала миссис Эрншоу. Я с ней долго беседовал. Она замечательная женщина, хоть и старушка. Она рассказала, как вы с нею и с Джейн предотвращали ссоры просто за счет честного признания фактов. Жалко, что это годится не для всех... Скажите мне вот что, профессор. - Он наклонился вперед, глядя мне прямо в глаза. - Вы убили Шейлу?

От этого вопроса мой разум вопреки всякой логике наполнило чувство вины. То ли от неожиданности, то ли от того, что я знал, что в поселке меня считали убийцей - но на мгновение меня охватил ужас, и я ощутил беспомощность и злость на себя за свою глупую реакцию, а еще попробовал оценить, смогу ли добраться до пистолета раньше Минти.

Но Минти откинулся назад.

- Ладно, я понял, - сказал он. - Значит, они все ошибаются. Но зачем вы стремитесь доказать, что они правы? В вашем разуме есть какая-то странность, какая-то мысль, до которой я не могу добраться. Вы чуть ли не рады, что она мертва. Как будто вы ее теперь возненавидели. Что произошло, профессор? Вы ее не убивали, это я понял. Почему же вы чувствуете вину? В чем дело?