Леонид Кудрявцев: День без Смерти (сборник)

Лозунгов было много. Яростно взрывая копытами землю, извиваясь матерчатыми телами, они прыгали друг на друга и сливались. Рано или поздно одна из пар лозунгов исчезала. На ее месте тут же появлялись новые две, которые мгновенно вырастали до размеров взрослых особей.

Ради развлечения Аким даже прочитал несколько из них:

“Труд — высшая форма развития души”, “Тот, кто трудится хорошо, — получит свое”, “Вера в будущее — вот наш козырь”, “Тот, кто шагает вперед, — придет”, “Тот, кто придет, — придет куда надо”, “Главное не дорога — главное путь”, “Путь души непонятен и неизмерим”, “Непонятное не обязательно должно вести вперед”, “Все, что не ведет вперед, — ведет назад”, “Тот, кто идет назад, — никуда не придет”.

Аким усмехнулся и пошел дальше. Он ушел с базара и долго бродил по улицам, вдыхая восхитительный запах орхидей, которые в это лето росли буквально на каждом шагу. А нанюхавшись чуть не до одурения, зашел и оставил у одного из своих старых друзей сверток с книгами.

И снова гулял по городу, пытаясь ловить солнечных зайчиков, которые увлеченно грызли вышедшие в тираж цитаты, и даже встретил бродячий плетень. Аким сейчас же попытался навести на него тень, но плетень ускользнул, так как был старый и опытный.

А потом вышло время. Из любезности оно еще немного постояло возле Акима, но потом сказало, что пора. Не может же оно тянуться вечно. И так на целых полквартала вытянулось. И Аким понял, что действительно — пора…

Возле его дома уже собралась порядочная толпа зевак. Аким протолкался к подъезду и вошел. Толпа за его спиной привычно ахнула.

Войдя в квартиру, он аккуратно повесил пальто на вешалку и пошел посмотреть на Смерть.

Она сидела в гостиной и задумчиво протирала масляной тряпочкой косу. Аким тяжело вздохнул и сел рядом с ней.

Когда в дверь заколотили приклады, Смерть положила косу возле себя и повернулась к Акиму. Их глаза встретились.

— Ну? — сказала Смерть.

— Да, — ответил Аким.

— Хорошо. Я помню твою просьбу.

Она провела ладонью по его груди и, услышав, как последний раз дрогнуло сердце, потянулась за косой.

Дверь упала минут через пять. Еще через несколько секунд полицейские были в комнате и ошарашенно разглядывали Смерть, которая стояла перед ними, насмешливо улыбаясь и подняв косу.

— Ну? Что же вы стали? — спросила она. — Уж не трусите ли?

— Огонь, — приказал поручик, у которого на шее поблескивал посеребренный хомут.

Но выстрелить никто не успел. Смерть взмахнула косой и срезала передних троих. А потом поручика. И еще одного, того, который судорожно дергал затвор винчестера. А потом вон того, рыжего, с бородавкой на носу. И этого было достаточно. Они побежали.

Они скатились по лестнице, как горох, и мгновенно рассыпались по улице.

А Смерть высунулась в окно и, засунув два пальца в рот, насмешливо засвистала.

И тут ей в лоб попала пуля, которую выпустил снайпер с крыши соседнего дома.

А потом началось… Газеты вышли с аршинными шапками, в которых провозглашалась эра бессмертия. На улицах было настоящее столпотворение. Все смеялись, танцевали и кидали в воздух валенки. По карнизам домов скакали абсолютно свежие лозунги, рассыпая фейерверки красивых слов. На всех углах раздавали леденцы на палочках. Скоморохи прославляли мудрость Верховного Предводителя, который решил запретить смерть. И народ им вторил. На радостях подожгли три оперных театра и восемь домов терпимости. А потом дружно плевали в потолок, да так, что обрушились потолки в нескольких тысячах домов.

С экранов телевизоров зачитывали приветственные телеграммы из других стран. А еще сообщили, что, по просьбе народа, дабы увековечить это знаменательное событие, трем городам и семидесяти двум улицам присвоено имя Верховного Предводителя.

А еще по улицам ходили молоденькие девочки в национальных костюмах и целовали всех подряд. А ветераны картофелеуборочных кампаний нацепили ордена, медали и бляхи и бряцали ими на каждом углу. На радостях объявили было войну тараканам, но тс вовремя ушли в подполье, и воевать стало не с кем.

И тогда просто обнимались, целовались, ходили по улицам, распевая старинную патриотическую песню: “Эх, железной лопатой да врага по голове!”

А сверху падали звезды и беззвучно гасли, не достигнув земли. Старухи выкидывали из окон приготовленные для себя саваны и устраивали из них на площадях костры. Половина владельцев похоронных обществ сбежала, прихватив с собой в качестве сувениров чемоданчики, битком набитые деньгами. Другая половина попыталась покончить с собой, но потерпела в этом деле крах. А народ веселился и развлекался, пел и танцевал. Все чувствовали себя так, как будто с плеч упал огромный, тяжелый груз и в будущем ожидается только хорошее, и никакого повышения цен больше не будет.