Алексей Дуров: Обреченный мир

— Но все совпадает?

— Да, если массовая смерть животных была вызвана рентгеновскими всплесками на нейтронной звезде, которая вызвала приливные… Да.

— И как эту вашу планету Итстал с орбиты не сорвало?

— Ну… Примерно тогда же сместились полюса и произошло изменение климата. Но сорвать планету с орбиты на самом деле непросто даже нейтронной звезде. Видимо, звезда прошла далеко и на большой скорости. Пройди она ближе, мы бы сейчас не разговаривали.

— Подожди, как это так получается, что у вас звезда раньше приходила? Ведь здесь время идет медленнее! Чем в мире Ледяной Цветок…

— Да с этим временем… Может быть, раньше оно у нас быстрее шло, это сейчас замедлилось. Даже наверняка, потому что, если бы время с самого начала расширения вселенных у нас шло в два раза медленнее, то наша планета еще и не сформировалась бы… Или в мире Ледяной Цветок уже все звезды погасли. А так — даже геологические эпохи совпадают. Значит, время идет то быстрее, то медленнее, а если в среднем, получается примерно одинаково. Реальных доказательств этой теории пока нет, слишком недолго мы…

— Ладно, я понял. Но до какой степени нужно быть неудачником, чтобы твой мир поглотила звезда? Вероятность такой встречи двух небесных тел…

— Да, вероятность небольшая. Меньше одного к миллиону. Однако параллельных миров — огромное множество, если не бесконечность, и среди них просто не может не найтись таких, где планета столкнется с нейтронной звездой.

— А какая вероятность оказаться рядом с этим миром для отдельно взятого пролазника?

— Ну, «почему именно я» — пожалуй, единственный извечный вопрос. Хотя несколько темных областей на развертке… Нельзя исключать, что это кто-то специально…

— Чего?!

— Ну… Мы же не знаем, откуда взялась сеть лазов между мирами. Может быть такое, что ее строителям некоторые миры не понравились настолько, что было принято решение…

— А не расточительно? Я понимаю, что таранить планету нейтронной звездой — это наверняка, но это же даже не из пушки по воробьям! И, мягко говоря, не сразу! Да как такое вообще можно организовать, если оно больше солнца весит?!

— Из пушки… У этих строителей могла быть своя логика. А организовать… Может быть в самом начале для этого не требовалось много… Это как целиться из самострела, чтобы навести его, не требуется много усилий.

— Из самострела… Кстати о прицеливании, может я совсем не разбираюсь в астрономии, но стрелять с межзвездного расстояния в планету, это как жабе в глаз с орбиты. Да какое там — с Луны!

Тефори помолчал, обдумывая. Потом спросил:

— Тебе приходилось стрелять?

— Сам знаешь, что приходилось, я воевал.

— А по сложным целям? Понимаешь, некоторые пролазники проявляют чудеса меткости, когда потребуется. Им чутье помогает целиться… И здорово помогает, с орбиты или нет, но некоторым удавалось попасть в глаз летчику самолета слабым лазером с земли. С одного выстрела. Летчик терял управление и разбивался. Да, такое было. А значит, эти… те, кто целился в планету нейтронной звездой тоже могли… Кроме того, ты же видишь, что чем ближе к миру Ледяной Цветок, тем ближе к планете проходит звезда. Может они с самого начала каким-то образом подогнали физические законы в разных мирах, чтобы некоторые из них… Даже эта разница в законах может быть не просто так!

— Ладно, ты меня убедил, — вздохнул Карлос через некоторое время. — Я уже верю, что это нейтронная звезда, хотя нельзя исключать вероятность, что это все-таки пришельцы… Не знаю, что из этого хуже.

— Н-нет, это звезда. Она меня пугает гораздо сильнее, чем пришельцы, а своему чутью я верю.

Здесь Тефори прав, чутье пролазника ограничено, редко дает ясные ответы. Но реальная опасность всегда та, что пугает сильнее, в этом чутью можно доверять почти абсолютно.

— Ну, хорошо, — разозлился Карлос. — Нейтронная звезда скоро проглотит человеческую планету мира Ледяной Цветок. Но я — уже в другом мире, почему я до сих пор чувствую опасность?! Почему мое чутье едва меня на части не рвет?! Да и тебя тоже, разве нет?!

Тефори ничего не говорил. То ли опять в электронных библиотеках рылся, то ли что-то обдумывал, то ли не решался сказать. Наконец, потерянно пробормотал:

— Черный треугольник!

Между прочим, у местных это ругательство. Не самое грязное, есть словечки и выражения вовсе шокирующие, но слышать подобное от сдержанного и культурного Тефори пока не удавалось.

Раз ругается, значит, дело плохо. Причем для пролазника, будь он хоть дважды с мира Ковкого Стекла, нехарактерно использовать слова «черный треугольник» в качестве ругательства, потому что есть мир с таким названием. Разве что под очень сильным впечатлением может выразиться.