Майкл Крайтон - Восходящее солнце

«Да, сэр.»

«Связь хорошая?»

«Да, сэр», ответил я.

«Закругли это, Питер», сказал шеф. «Я не хочу, чтобы мне снова звонили.»

«Да, сэр.»

«Закончи самое позднее завтра. Это все.» И он отключился.

Я положил трубку.

«Да», сказал Коннор. «Я бы сказал, что давление приложено.»

Я ехал на юг по фривею 405 в сторону аэропорта. Здесь было туманнее.

Коннор смотрел в окно.

«В японской организации тебе никогда так не позвонят. Шеф просто вывесил тебя на просушку. Он не несет ответственности – все это твоя проблема. И он обвиняет тебя в том, что к тебе не имеет отношения, вроде Коннора.» Коннор покачал головой. «Японцы так не делают. У японцев есть пословица: ищи проблему, а не виновника. В американской организации все крутится вокруг того, кто просрался. Чья голова должна покатиться. В японской конторе все крутится вокруг того, в чем просрались и как это исправить. Никого не обвиняют. Их способ лучше.» Коннор замолчал, глядя в окно. Мы проехали Слаусон, над нами в тумане прошла кривая темная арка фривея Марина.

Я сказал: «Шеф под мухой, вот и все.»

«Да. И, как обычно, плохо информирован. На даже так, звучит, словно нам лучше раскрыть это дело прежде, чем он завтра встанет с постели.» «А мы сможем?»

«Да. Если Ишигуро предоставит ленты.»

Телефон снова зазвонил. Я ответил.

Это был Ишигуро.

Я передал трубку Коннору.

Голос Ишигуро в трубке до меня доносился слабо. Он говорил быстро, напряженным голосом. «А, моши-моши, Коннор-сан, десука? Кейби-но хейяни денва шитан десуга-не. Даремо денаин десуйо.» Коннор закрыл ладонью трубку и перевел: «Он позвонил охраннику, но там никого нет.»

«Сореде, гуокейбишицу-ни ренраку шите, хито-во окутте мораимашите, исшо-ни тену-о какунин шите кимашита.»

«Потом он позвонил в главный офис безопасности и попросил их спуститься вместе с ним и проверить ленты.»

«Тепу-ва субете рекода-но нака-ни аримасу. Накунаттемо торикаераретемо имасен. Субете дайобу десу.»

«Все ленты находятся в рекордерах. Никакие не пропали и не переключались.» Коннор нахмурился и ответил: «Ия, тепу-ва сурикаерарете иру хадзу нанда. Тепу-о сагасе!»

«Дакара, даиебу нандесу, Коннор-сан. Доширо-то иун десука?»

«Он настаивает, что все в порядке.»

Коннор сказал: «Тепу-о сагасе!» Мне он перевел: «Я сказал ему, что хочу получить эти чертовы ленты.»

«Данебуда-то иттерудешоу. Дошите соннаини тепу-ни кодаварун десука?» «Оре нива вакатте ирунда. Тепу-ва накунатте иру. Я знаю больше, чем вам кажется, господин Ишигуро. Монгидо иу, тепу-о сагасунда!»

Коннор бросил телефонную трубку и откинулся на сидение, гневно фыркнув:

«Ублюдки. Они заняли позицию, что никаких пропавших лент нет.»

«Что это значит?», спросил я.

«Они решили играть жестко.» Коннор уставился в окно на уличное движение и постукивал ногтем по зубам. «Они никогда не поступили бы так, если бы не чувствовали, что у них сильная позиция. Неуязвимая позиция. Что означает…» Коннор уплыл в собственные мысли. Я видел, как отражение его лица вспыхивало в стекле под проносящимися уличными фонарями. Наконец, он сказал:

«Нет, нет, нет», словно отвечал кому-то.

«Что нет?»

«Это не может быть Грэм.» Он покачал головой. «Грэм – это слишком рискованно, слишком много призраков прошлого. И не я, в любом случае. Я – это старая песня. Значит, это должен быть ты, Питер.» Я спросил: «О чем вы толкуете?»

«Произошло что-то такое», сказал Коннор, «что заставило Ишигуро думать, что он обладает преимуществом. И я догадываюсь, что это что-то связано с тобой.»

«Со мной?»

«Ага. Почти наверняка, это что-то личное. У тебя были проблемы в прошлом?»

«Вроде чего?»

«Любые неприятности: аресты, внутренние расследования, обвинения в сомнительном поведении, вроде пьянства, гомосексуализма или увивания за женщинами? Любые программы лечения от наркотиков, проблемы с партнерами, проблемы с начальством. Что-нибудь личное или профессиональное. Все, что угодно.»

Я пожал плечами: «Ха, ничего не припоминаю.»

Коннор просто ждал, глядя на меня. Наконец, он произнес: «Они думают, что у них что-то есть, Питер.»

«Я в разводе. Отец-одиночка. У меня дочь Микела. Ей два года.»

«Да…»

«Я веду тихую жизнь. Воспитываю ребенка. Я за нее отвечаю.»

«А ваша жена?»

«Бывшая жена сейчас работает адвокатом в офисе прокурора округа.»

«Когда вы развелись?»

«Два года назад.»

«До рождения ребенка?»

«Сразу после.»

«Почему вы развелись?»