Майкл Флинн - Ладони бога

Солдат отвечал таким же двухголосием. «Проявлять/показывать — это/то средство — еще нет» и «это (мн.) — отчаянное решение/убежище (?) — теперь и в дальнейшем».

Кобальтовый принес корзину и, открыв ее, стал доставать тарелки с зерновой кашицей и бобами — излюбленным батинитами угощением для пикников. Земляне прозвали его «батинитским силосом». «Ешь/принимай — этот предмет/вещь — ты/это средство — прошедшее время».

Солдат тоже захватил угощение: густую желто-зеленую жидкость в грушевидных бутылочках, крышки с которых он сорвал маленьким инструментом. Оба сняли с себя верхнюю одежду — сложная процедура, когда четыре руки приходится извлекать из четырех рукавов, — открыв таким образом ротовые отверстия на туловище.

— Интересно, съедобно ли это для людей? — заговорила Иман. Она стояла за спиной Башира, глядя через его плечо. — Новый экзотический вкус… — спрос на такие вещи неизменно возрастал. Возрождение, новые открытия. Искусство, литература, песни, наука… Все старое обновлялось, и новое заглатывалось не жуя.

— Я экстрагировал сок масляной травы, — сказал Мизир, пивший с Ладаван и Клаусом кофе за высоким столом, — но еще не разобрался, что получилось: напиток или горючее. Янс не позволил мне залить его в бак своей машины и пить тоже отказался.

Все рассмеялись, а Клаус кивнул на крошечную чашечку в руках Мизира, содержимое которой тот изготовил по турецкому рецепту:

— Выпил бы сам, какая тебе разница?

— Кофе, — величественно ответствовал Мизир, — не просто вода, в которой искупалась пара кофейных зерен. — Захватив чашку, он отошел от стола и присоединился к Баширу с Иман. — Хасан? — спросил он, оттопырив губы для глотка.

Иман покачала головой:

— Он всегда осторожничает с новыми мирами.

Мизир переключил внимание на экран, где солдат погладил щупальцем лепестки на голове кобальтового и вдруг запустил это щупальце в собственный рот.

— Это еще что? — Он поставил чашку на блюдце и склонился к экрану.

— Новый вид поведения, — обрадовалась Иман и вытащила из-за пояса блокнот. — Башир, дай мне номер файла загрузки этого зонда. Я хочу потом еще просмотреть. — Она ввела номер, названный юношей, и стала выписывать стилосом завитушки на чувствительном экранчике. — В ротовое отверстие… — Она недоуменно замолчала.

— Что же это значит?

Ответить Баширу не сумел никто.

Обычно батиниты питались, зажав ложку или острую палочку в верхней руке, чаще всего в левой. Иногда, очень редко, брали пищу прямо средней рукой — обычно правой. («Взаимодополняющая право-леворукость», — назвал это явление Мизир.) Однако двое батинитов под двулунным ночным небом оставили ложки своим неуклюжим нижним рукам, в то время как тонкие чувствительные щупальца их верхних рук переплетались, подобно змеям.

Затем кобальтовый ввел щупальце прямо в ротовое отверстие лазурного. Солдат неподвижно застыл и медленно отставил в сторону миску с «батинитским силосом». Его щупальца поглаживали второму обонятельные рецепторы и отрывисто касались впадинок на голове. Мизир, как зачарованный, впился взглядом в экран, тщательно отмечая порядок прикосновений. Иман тоже делала записи, но с другой целью.

Большой нижней рукой солдат обхватил второго за туловище и нежно потянул в сторону, так что два тела полностью разошлись.

— Смотрите, что это? — вскрикнул Башир. — У солдата во рту?

— Может, «язык»? — предположил Мизир. — Посмотрите, какой блестящий. Наверняка, слизистое покрытие. Пищеварительный орган?

Иман задумчиво взглянула на него:

— Ты думаешь?

Она снова повернулась к экрану и уже не отрывалась от него. Даже наклонилась, опершись руками на плечи Башира.

Когда рты батинитов соприкоснулись, тот заговорил:

— Да они целуются!

— До сих пор мы не наблюдали таких поцелуев, — усомнился Мизир. — Только короткие поглаживания лепестков.

— Думается, это посерьезнее, чем поглаживания, — сказала Иман.

— Какой долгий поцелуй, — сказал Башир.

— У человека рот и язык — самые чувствительные органы, — напомнила она ему, — за одним исключением.

Чуть раньше к ним подошел Хасан, заинтересовавшийся толпящимися перед экраном зеваками. Теперь он вдруг твердо приказал:

— Отключите этот экран.

Баширу понадобилась секунда, чтобы понять:

— Так они не целуются! Они… то есть… — Он погасил экран и повернулся к Иман: — Ты знала!

Но она уже смотрела в глаза Хасану.

— Ты прав, — сказала она, — они имеют право на уединение.