Михаил Акимов - Фрэнки Ньюмен против Виртуальности

— Будем выбираться?

— Вы — первый, — снова командует она, тоскливо оглядываясь назад.

— Как скажете, — пожимаю я плечами, открываю свою дверцу и выхожу наружу.

Мне очень хочется посмотреть на её лицо, но я понимаю, что этого делать нельзя, если не хочу окончательно испортить с ней отношения. Поэтому достаю сигарету, закуриваю и с глубокомысленным видом изучаю дом. Только минуты через две хлопает дверца с её стороны.

— Как прикажете это понимать, мистер Ньюмен? — гневно спрашивает она.

— Ужасно много работы, — жалуюсь я. — Кручусь, как белка в колесе, совсем запамятовал, что вчера отремонтировал все дверцы.

Клара ничего на это не отвечает, но чувствуется, что это даётся ей с большим трудом.

Я открываю калитку, пропускаю её вперёд, и мы идём к крыльцу. Дверь оказывается заперта, и я с ошеломлением думаю, как же это могло так получиться, что я совсем забыл взять у Гибсона ключ. Клара видит мой растерянный взгляд, и на её лице чётко отражается удовлетворение.

— Вот видите, а вы ещё хотели идти сюда без меня! Что бы сейчас делали?

Она достаёт из сумочки ключ и отпирает дверь. Это заставляет меня подумать: неужто она и в самом деле племянница Гибсона? Что это, очередная шутка Природы?

В доме я последовательно обхожу одну комнату за другой, не имея ни малейшего представления, зачем это делаю. Клара молча следует за мной, изредка заглядывая мне в лицо, как бы проверяя, уже раскрыл детектив какую-то ужасную загадку или всё ещё нет? Но ни о чём не спрашивает, и за это я ей благодарен.

Мы поднимаемся по лестнице на второй этаж, и там происходит то же самое. Обычный дом, обычные комнаты, никакого намёка на призраков или их следы, и я прихожу к выводу, что надо здесь ночевать. Когда же ещё появляться призракам, как не ночью? И тут я вспоминаю стремление Клары непременно быть со мной и ухмыляюсь при мысли, распространяется ли это её желание и на ночное время? И какова в этом случае будет дистанция? Чем она ограничится: пределами комнаты? А может, постели?

Последний вариант — самый привлекательный, но я не успеваю его обдумать, так как в конце коридора обнаруживаю железную дверь со щеколдой. Это очень странно, особенно, если учесть, что она на втором этаже, и я впервые задаю Кларе вопрос:

— А это что, кладовка?

— Не имею представления, — пожимает она плечами, — не так уж часто я бываю у дяди, чтобы знать о его доме абсолютно всё.

Я открываю щеколду, распахиваю дверь и удивляюсь ещё больше: это вообще не комната, а что-то вроде лестницы в подвал. На такую мысль наводят каменные стены и каменные же ступени, ведущие в абсолютную темноту. Но почему со второго этажа? Вероятно, настоящий детектив не упустил бы возможности спуститься вниз и всё выяснить. Мне же делать этого совсем не хочется, потому что я не знаю, что мне это даст, тем более, что по ступеням, наверное, спускаться долго и из-за темноты неудобно, но мне очень помогает то, что в этот момент Клара сильно толкает меня рукой в спину, и я преодолеваю всю лестницу в считанные секунды и ударяюсь головой о стену. Но всё же, перед тем как потерять сознание, успеваю услышать, как захлопывается дверь и гремит, запирая её, щеколда.

Я не всегда и не во всех ситуациях одинаково умён. Мой ум обычно обостряется в вечерние часы, после ужина с парой порций виски, и достигает своего апогея, когда я закуриваю сигарету и начинаю размышлять о жизни. В такие минуты я свободно ориентируюсь во всех вопросах бытия и никому не рекомендовал бы ввязываться со мной в дискуссию. В Бюро статистики, где я работал до своей карьеры детектива, мои умственные способности — в особенности, в разговоре с начальством, — проявлялись не столь остро, вероятно, потому, что часы работы приходились на утреннее и дневное время. Однако, и это ещё не предел: глупее всего — до сегодняшнего дня — я выглядел в наших бесконечных спорах с Лиззи, причём вне зависимости от времени суток. Моя беспомощность в разговорах с женой доходила до того, что порой я не мог ответить на самые элементарные вопросы, например, почему я с такой неприязнью отношусь к спортсменам, спасателям и пожарным, если первые укрепляют престиж страны, а вторые и третьи вообще жизненно необходимы людям?

Но сегодня я превзошёл в глупости самого себя. Угодить в такую незатейливую ловушку, описанную едва ли не во всех детективных романах, мог только полный идиот. У меня не было никакой обиды на Клару, потому что она честно предоставила мне уйму доказательств того, что она что-то замышляет, и не сделать из этого правильных выводов мог только тот, кому Мудрец из страны Оз до сих пор не поменял опилки на мозги.