Инна Зинченко - Программа минимум для начинающих

Дима тактично промолчал. А. я заметила, что у Махи хищно загорелись глаза - она нашла новый объект для несчастной любви. Мне кажется, что Машка любит вообще всех мужчин, без исключения. Не какого-нибудь конкретного человека, а мужчину, как явление природы. Вот сейчас она начнет ему исповедоваться, расскажет ему обо всех своих бедах, и будет ждать сочувствия и понимания. Ох, и трудное это дело-сочувствие и понимание! Димка, видимо, тоже понял, что ему предстоит, и поспешно вышел из кухни.

– Кто это? - сразу же приступила к делу Машка.

– Это мой друг.

– Друг или больше?

От моего ответа уже ничего не зависало, потому, что Маня уже объявила сезон охоты. Да, туго придется Димке! Я-то к ней уже привыкла за столько-то лет, но новому человеку это испытание выдержать трудно, потому, что Мани всегда очень много! Обычно она выбирает себе жертву и начинает травлю: висит часами на телефоне, заявляется в гости в любое время суток, подкарауливает после работы, короче - облава.

Когда мы пили кофе, Машка вдохновенно рассказывала о своей несчастной любви, хотя лицо ее уже не выглядело таким уж несчастным, а мы сосредоточенно молчали. У меня уже начала болеть голова, но Маня не успокаивалась. Выпроводить ее было невозможно, как и заткнуть фонтан ее красноречия. Когда в поле ее зрения попадает подходящий объект, Машка перестает реагировать на все, ее несет. Теперь выпроводить ее можно только вместе с Димкой.

Так мы просидели до позднего вечера и я, наконец, не выдержала:

– Извините, гости дорогие, но не надоели ли вам хозяева? Мне ведь завтра с утра пораньше на базар.

Они ушли, а я задумалась о том, что подарить маме. В голову лезла всякая ерунда. И вдруг я вспомнила, что умудрилась прихватить с Шабара духи из цветов бря! Сделать это было довольно сложно, но я сумела, да и пузырек был маленький. Мы ведь путешествуем не в материальном теле, и переправлять на большие расстояния что-то материальное довольно сложно и все-таки я умудрилась это сделать. Вообще-то, это были не духи, а ароматическое масло и включало оно в свои состав не только цветы.

Маме неплохо было бы подарить немного молодости. Куплю еще букет цветов и подарок готов! Машка бы за такой подарок Родину бы продала, ведь цветы бря делают любую женщину, даже уродину и конченую идиотку желанной для любого мужчины! Но давать Махе в руки такое мощное оружие опасно, это, как обезьяна с гранатой.

Забавно, с детства у меня сохранились две подруги: Люська и Машка, две полные противоположности. Вечно веселая и бодрая Люська, которая, если когда-нибудь и плакала, то только в младенчестве, такой непотопляемый корабль оптимизма и Машка-кладезь тоски, страдания и несбывшихся надежд. Странно, но не отличающаяся особой красотой Люська, притягивала к себе мужиков, как магнит, но относилась к ним, как я ко всему вообще - очень легко и не очень серьезно. У красавицы Мани все было с точностью до наоборот. В ее вселенском горе тонули все симпатии и привязанности.

А среди ночи меня разбудил взбесившийся телефон. Какая сволочь звонит в три часа ночи? Кому, не спится?

Не спалось Димке.

– Ты спишь? - спросил он.

– Уже нет. - Зло ответила я - И чего тебе не спится?

– Саня, я никак в себя прийти не могу.

– Верю.

– Саня, если Маша будет спрашивать мой телефон и адрес, будь другом, не говори.

– Что, так достала?

Димка горестно вздохнул. Ха, знаю я Маньку, замордует до полусмерти,

– Утомила. Я ничего плохого сказать не хочу, но, сама понимаешь, к такому надо привыкать годами.

–Слушай, Митя, я, конечно, понимаю, какое неизгладимое впечатление на тебя произвела Машка, но ведь сейчас три часа ночи!…

– Сань, я подумал, что она может меня опередить, и ты ей скажешь.

Во страху-то нагнала! Я ее даже зауважала. У меня бы так не получилось.

– Она может! - согласилась я - Ладно, буду молчать, как Мальчиш-Кибальчиш. А теперь давай баюшки.

– Спокойном ночи. Ага, дадите вы мне поспать спокойно.

Просыпаться было трудно, мучительно трудно. Совершенно невменяемая я шарахалась по квартире с закрытыми глазами, пытаясь досмотреть сон, натыкаясь на мебель и тихо материла своих бесцеремонных друзей.

– Это ты обо мне?

Я даже вздрогнула от неожиданности.

– Опять ты! Тебя слишком много, Соф.

– Решил узнать, чем ты занимаешься.

– Оно тебе надо? Ну, какое тебе дело, это ведь моя жизнь.

Он расселся в моем кресле и просвечивал меня насквозь своими кошачьими глазами.

– Соф, если ты опять будешь копаться в моей голове, я тебя загрызу.