А. Павлов: Космический рейс

Громадный аэродром, расположенный в 15 км от Нью-Йорка, был необычайно оживлен.

Высокие, наскоро сколоченные деревянные трибуны, кишели тысячами людей, напоминая потревоженный муравейник.

Окна, балконы и даже крыши расположенных поблизости построек усеяны любопытными. Деревья ожили, — их облепили человеческие фигуры.

Шесть часов вечера. Солнце заметно склоняется к западу, причудливые тени от деревьев с гроздьями человеческих тел становятся длиннее. Жара спадает.

Через час и двадцать минут совершится первый в истории человечества полет с Земли на Луну. Впервые аппарат, построенный рукою человека, покинет родную планету и прорежет беспредельный простор.

Посредине аэродрома, около гигантского металлического снаряда, суетилось несколько лиц. Вот сам изобретатель Роберт Брендвуд. Он что-то рассказывает, размахивая руками, группе «почетных приглашенных» — членов различных научных организаций.

Вот советский летчик Булин, несколько дней назад приехавший в Нью-Йорк со специальной целью присутствовать при замечательном полете. Он внимательно следит за кипящей у аппарата работой, но мысли его невольно уносятся далеко в родную Красную Москву… Вспоминается прошлое, давно минувшее, когда еще юношей, читая статью Циолковского о возможности постройки корабля для межпланетных путешествий, он мечтал сделаться авиатором и осуществить на деле заманчивый проект. Мчатся один за другим годы… Он уже летчик, широко известный в Союзе. Но все чаще взоры его поднимаются кверху, к Луне, Венере, Марсу… Все те же затаенные мысли о полетах за пределы Земли. И вот теперь он присутствует при первом опыте межпланетного полета ракеты.

Техника ракетного двигателя за последние десятилетия далеко шагнула вперед.

Булин взглянул на часы. Уже четверть восьмого, — через пять минут начнется полет, — подумал он, невольно волнуясь за результаты очень важного для него опыта.

Серебристая трель звонка, как электрическая искра, пронизала многотысячную толпу.

— Смотрите, смотрите!.. Летит!..

Толпа замерла; резко оборвался гул голосов и воцарилась напряженно-жуткая тишина.

Взоры всех были устремлены вверх.

Два дирижабля быстро поднимались кверху, увлекая за собой гигантскую ракету. Ее поверхность в лучах заходящего солнца искрилась и отливала серебром, яркими бликами играли на ней тысячи огоньков.

Минута… полторы… две… — следит по часам взволнованный Булин. Но вот слабый треск раздается в воздухе. На высоте около шести километров начинает самостоятельно работать аппарат ракеты, тотчас же автоматически отцепляются канаты. Дирижабли медленно снижаются, ракета летит одна.

Проходит еще несколько минут, кажущихся Булину вечностью. Но вот высоко в небе показывается какое-то темное пятнышко, которое медленно опускается вниз.

— Что это? — вздрагивая, восклицает соседка Булина. — Неужели ракета сломалась?

— О нет. Летательный снаряд Брендвуда подобно давно известному проекту Оберта составной. Он представляет собой как бы три ракеты, соединенные вместе. Нижняя ракета уже отработала. Она несколько подняла две остальные, сообщила им значительную скорость движения и теперь автоматически отпала, чтобы облегчить вес оставшихся, и опускается на специальном парашюте, — объяснял Булин, не отрывая взгляда от часов.

Сейчас отпадет вторая вспомогательная ракета… Еще через сорок, двадцать… десять секунд.

Действительно, вскоре показалась и вторая часть ракеты, плавно опускающаяся на парашюте вниз.

Между тем основная ракета все удалялась и удалялась. Она давно уже обратилась в точку и, наконец, совсем исчезла из виду. Гром аплодисментов. Крики восторга сменяют напряженное молчание. Сотни людей с трибун из-за сломанной ограды, с деревьев устремляются на середину аэродрома. Брендвуда несли на руках.

— Когда ракета ударится о поверхность Луны, находящиеся в ней взрывчатые вещества воспламенятся и в телескоп можно будет наблюдать вспышку. Если мы ее действительно заметим в момент, вычисленный изобретателем, то значит ракета благополучно долетела, все расчеты были верны и можно уже серьезно думать о полетах с пассажирами, — продолжал разъяснять своей соседке Булин.

— А если на Луне есть жизнь? — прервала его американка. — И ракета ударится в какой-нибудь крупный город?