Феликс Крес - Король просторов

5

Дул западный ветер. "Морской Змей" быстро шел курсом галфвинд прямо на юг. Миновав Круглые Острова, они обогнули их и пошли дальше, через Замкнутое море.

Настроение команды было не самым худшим, хотя от пленниц, подаренных им Раписом, остались одни лишь воспоминания, и притом старательно скрываемые... Капитан пришел в неописуемую ярость, когда стало ясно, сколь разумны были принципы, которых он придерживался, и сколь глупо было пытаться от них отступать. Женщин набралось чуть меньше сорока; из-за самых молодых и красивых началась драка. Дошло до поножовщины, нескольких матросов ранили, а двое погибли. Боцману и гвардейцам - помощникам Раписа, еще из старой команды, - пришлось пустить в ход палки и бичи, чтобы снова навести порядок. Пленницам перерезали горло и вышвырнули за борт. Так закончились матросские забавы.

Раздраженный Рапис с неохотой поддался на уговоры Эхадена, позволив оставить еще на какое-то время на корабле таинственную одноглазую пленницу. В конце концов он согласился, но пообещал, что если только увидит девушку "где-нибудь на корабле", то прикажет тут же выкинуть ее в море. "Помни! - приказал он. - Держи ее на поводке, у себя; я не желаю больше ничего слышать ни о каких животных на борту". На том и порешили.

Была ночь. Эхаден проверил вахтенных на палубе и вернулся в каюту. Ридарета проснулась. В слабом свете покачивающегося фонаря она смотрела, как он расстегивает пояс, снимает камзол, а потом сбрасывает сапоги и стягивает штаны. Наконец он остался в одной рубашке.

- Я не сплю, - сказала девушка.

- Вижу.

Он присел рядом с ней на постель, задумчиво глядя в пол.

- Скоро осень, - сказал он. - Пора решать, что дальше.

- Что будет осенью? А, штормы...

- Штормы, - подтвердил Эхаден. - Пора бурь. Осенью никто не плавает по морям. У "Морского Змея" есть несколько укромных мест. Команда сойдет на берег, будет тратить заработанное серебро. На борту останутся несколько матросов и еще кто-нибудь. Может быть, я, может быть, он... Но ты точно не останешься. Придумай что-нибудь. Должен быть кто-нибудь, кто за тебя заплатит. Я не могу больше тебя защищать.

- Может, сбежим? - предложила она.

Он покачал головой.

- Кажется, ты уже однажды пробовала? - с мрачной иронией спросил он. Я потерял целое состояние, заплатив тому матросу лишь за то, чтобы он не слишком тебя стерег. И что? В лесу случая не представилось, а на пляже...

- Тогда на пляже мне почти удалось, - возразила девушка.

- Почти.

- Ты его боишься, - заметила она.

- Я не знаю никого, кто бы его не боялся. Бесстрашный Демон. Это не обычное военное прозвище. Этот человек и в самом деле стал демоном. Я уже почти не в состоянии с ним разговаривать. С каждым месяцем, с каждой неделей все хуже и хуже. Может, дело в том камне, Гееркото. Не знаю. Он тебя не узнал. - Эхаден развел руками и беспомощно покачал головой. - Не узнал... - повторил он.

- Я лишилась глаза, - тихо напомнила девушка.

Он все еще качал головой.

- Ридарета, он тебя _не узнал_. Не узнал лица единственной женщины, которую любил, за всю свою жизнь. Понимаешь? Смотри, - он показал на собственное лицо, - я на нее похож, даже теперь, после стольких лет. Да или нет? И ты на меня похожа, очень похожа. Он этого не заметил.

- Мама рассказывала...

Эхаден не слушал.

- Он одел тебя в платье, заставил пройтись... А до этого видел тебя обнаженной. У тебя ее рост, ее фигура, такие же волосы... - говорил он словно сам с собой. - Ты выглядишь точно так же, как выглядела она лет пятнадцать назад. Ведь я видел ее с детства, мы всегда были вместе... когда ей было десять лет - и шестнадцать, как тебе сейчас... Не спорь со мной, - добавил он, хотя девушка молчала. - Если чье-то лицо и запомнилось мне на всю жизнь, то это лицо моей собственной сестры... Впрочем, что ты можешь об этом знать... - Он махнул рукой.

Ридарета молчала.

- А от него у тебя подбородок и рот, - добавил Эхаден. - Этого он тоже не заметил.

- Скажи ему, - тихо, но решительно попросила она.

- Нет! - резко возразил он. - Ты не знаешь, о чем говоришь, я уже пытался тебе это... Он тебя убьет, попросту убьет! Он не владеет собой, пойми! Он по-настоящему любит своих моряков, и что? Мне еще раз тебе рассказать, что он вчера приказал сделать с тем глуповатым матросиком?

Девушка покачала головой. Матроса протащили под килем. За мелкий, очень мелкий проступок. Он умер.

- Он тебя убьет, - повторил Эхаден. - Это армектанец. Он им был, есть и будет. Он не поверит! Уже шестнадцать лет он убежден, что Агенея ему изменила, сбежала, бросила... Это армектанец! - повторил он. - Он не поверит, что высокорожденную гаррийку, беременную от армектанского офицера морской стражи, лишь по этой причине могли держать взаперти в доме собственного отца в течение двенадцати лет! И тем более он не поверит, что после ее смерти тебя выгнали на улицу, как собаку! Это не по-армектански, понимаешь? Шернь, как же я все это ненавидел! - бросил он. - "Священная борьба за независимость Гарры"! Священная, столетняя ненависть к Армекту и армектанцам! Да, нас завоевали! Да, когда-то была война! Но на этом проклятом острове просто невозможно жить, и виноваты в том старые идиоты вроде моего отца! Твоего деда! - взорвался он. - Который проклял меня и лишил наследства лишь за то, что я нашел настоящего друга в лице армектанского солдата. Я тебе говорю, Ридарета, если бы завтра утром мне было суждено умереть, эта дружба стоила бы много больше, чем что-либо иное в моей жизни! Агенея это понимала. Как же я рад, - воскликнул он, - что этот старый дурак наконец умер! Шернь, а таких, как я и Рапис, называют преступниками!