Сергей Криницын: Заметки по поводу или Подонок, сын подонка

*

В Минске я учился на дирижера.

Пробегите по клавишам! Черно-белый кошмар.

Десять скрипок не могут играть в такт.

Каждый раз одна из них тянет зеленую муть,

Hе проглотить, не выдохнуть таковы мои впечатления от репетиций студенческого оркестра, записанные по горячим следам, поднимаешь глаза к потолку, а под потолком выбиваются пыльные лучи и, сливаясь со звуком,

Солнечная дивизия лепит по струнам, дивясь,

И корчится в смехе или от боли

Желтый, оранжевый князь.

Дирижер изогнулся причудливым стеблем,

Выпустил лепестки,

От смычков потянулись нити моей тоски я опускал глаза, и музыка прекращалась.

*

"...Я размазан по стенам вокзала, утешаясь тем, что сохранила память. О, эти дивные полуподвалы! Ах, эти чистые диваны! Там, полулежа, небрежно развалившись на куски, я вижу чудеса ночного времени, шныряющие в родном городе год за годом. Фонари, сплюснутые глазами, тихо шепчут во мраке: "дзынь!" Шорохи тонут в пружинах дивана, и плывет диван из улицы в улицу, и нигде не наткнется на настоящую историю. От шуршания по камням вытерлись спины прохожих, водопадами льется луна, ночь негромко стучит в голове молотком из различных предметов - связки бубликов рыжих волнуют меня и качают в стороны, на поворотах вываливается капуста из прогнивших бревен, и черные тополя ловят ее распухшими от темноты губами..." (по-моему, я ошибся, и это называлось "Взгляд со стены")

*

"Анна Каренина написана очень муторным языком, но одна замечательная фраза там есть - Каренин говорит Анне: "Копаясь в своей душе, мы часто выкапываем такое, что там лежало бы незаметно." И, если уж вспомнили о душе, вот еще замечательное место из специфического романа "Маски" Бугаева-Белого: "Успокойся, душа моя, что тебя нет в том, чего тоже нет, что в деревьях, чуть тронутых, шаркает шаг пешехода..." А закончим мы, как в анекдоте: "Одевайся, душа моя, и удаляйся." Эти три фразы я должен был бы поставить в эпиграфе. И это идиотское удушье: " - в двенадцать часов по ночам

- коридорами лет!" ("Московский чудак", - ну, на сегодня я чудак питерский). А теперь попробую прервать поток цитат - возможно, потоком автоцитат.

*

В Минске мне снилась русалка. ("от сна ошалев и печально повиснув на прутьях ресниц...") О ней я расскажу позже. ("пронзительно возникшая во сне...")

Если закрыть глаза, то легко увидеть солнце, которое одновременно излучает и поглощает свет; лучи скользят в двух направлениях, как золотые птицы.

Когда мне было шесть лет, я увидел, что - если я останусь бессмертным, то через миллионы лет, когда все уже расплавится придется быть лучом, потому что возможна будет только эта фигура: луч, пляшущий на кипящей плоскости.

*

Когда мне было шесть лет, от нас уехал - куда-то на юг - отец. Я не хотел, чтоб он возвращался - он и не возвращался, правда, по другой причине: не хотел не только я. Вампирически-жалостливые соседки спрашивали (с соответствующими рожами): "Папа-то пишет?" Естественно, я их ненавидел.

*

Мамины дед и бабка были красными директорами где-то в Волгограде. Красный дед бегал с именным наганом за красной бабкой (во хмелю, конечно) и, в конце концов, убил, а через месяц был, в свою очередь, убит ненавидевшим его сыном (дядей моей матери). Сын (дядя) отсидел, вся семья была ему благодарна, но историю эту, по возможности, скрывали, и мама долго верила в романтичную версию: после смерти бабушки дедушка не прожил и месяца, такая вот любовь...

*

"Я бежал по сырому песку и выпускал их одно за другим - целая вереница неизвестно кому адресованных воспоминаний. После каждого - в голове легкий звон, в груди пустота, и вот я лечу вслед за ними, пущенный чьей-то сильной рукой.

В песке ямка. Я выливаю туда горсть воды и смотрю, как быстро она уходит в песок. Повторяю снова и снова. Через мгновение песок уже сухой. Я сижу, подогнув ноги, раскачиваясь с ветром. Я горсть песка.

Она появилась из нараставшей волны. Ветер тронул мое плечо, я поднял голову и увидел ее светящееся тело. Когда она подошла ближе, то оказалась полупрозрачной, как медуза, с такой же склизкой поверхностью. Это было ужасно - я не мог отвести глаз и не в силах был прикоснуться.

Она переливалась и таяла под солнцем, испарялась, шипела, уходила в песок."

(кто-то плакал; слезы лежат на песке стеклянными шариками;

если кидаешь такой шарик в море, приходит русалка; потом

она всегда умирает; приходится снова бросать, кормить

волны, гладить руками ненасытное стадо; но мне не уснуть,