Владимир Щербаков - ИСКАТЕЛЬ.1980.ВЫПУСК №1

«Неужто смерть?» — похолодел Перегоров, вглядываясь в обгоревшее, с лопнувшей кожей и медленно заливающейся темной кровью лицо Даньки…

Иван Артемьевич подошел к телефону:

— Срочно врача!

— Что случилось? — испуганно спросил Виноград.

— Потом… Все потом, — с трудом проговорил Перегоров.

Сил объяснить ситуацию у него не было.

Башилов натянул тросы, и клапан плотно захлопнулся. Стае и Алеша принесли откуда-то мешки с песком, прикрыли ими трубу для надежности. Больше делать было нечего.

Пришли врач и санитары с носилками. Они раздели Даньку. Врач пощупал пульс, покачав головой, сделал укол, сердито сказал что-то по-польски, но никто не понял его.

Польские газеты писали, что договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи, подписанный в ходе совместных боев против фашистской Германии, пополняется новым содержанием в мирные дни — творческим содружеством двух народов. Однако и сегодняшние будни не исключают минут, когда нужно действовать как на фронте — с высшим напряжением сил. И в такие минуты плечо друга испытывается на предельных нагрузках.

Сообщало «Жиче Варшавы»:

«Этих людей надолго запомнят горняки с шахты «Июльский манифест». Они предельно устали, для многих день спутался с ночью. По 16–18 часов, часто полулежа в воде, в тяжелых спасательных костюмах боролись с огнем польские и советские специалисты».

«Трибуна работнича» печатала высказывание советского руководителя:

«Когда реализуется план в таких сложных технико-геологических условиях, как в шахте «Июльский манифест», да еще и при большом размахе пожара, говорить об успехе можно как о результате тесного сотрудничества и хорошей организации ликвидации аварии… Наши агрегаты ГИГ и «Темп» в шахте побили свои рекорды с точки зрения скорости монтажа и продолжительности безаварийной деятельности.

Слово «пожар» ломало любой формальный барьер. Героизм людей, самоотверженность спасателей, умение предвидеть ход событий, быстрота действий, самая современная в мире техника способствовали тому, что шахта вскоре вступит в строй».

Агентство ПАП распространило репортаж своего корреспондента:

«Незатронутая часть шахты уже работает на полную мощность. Секретарь партийного комитета, измученный, невыспавшийся, отчитывает двух воинственных авторов, передающих репортаж с поля боя. Сидит, трет небритый подбородок, глаза узкие, измученные. «Что ж, шахтеры как моряки. Разве можно предсказать шторм?»

Показывает мне письма к советским спасателям, наброски благодарственного письма от коллектива шахты.

— Но это пока еще проект. Точного текста показать еще не могу.

Два часа, конец смены. На шахтную автостоянку прибывают автобусы, развозят шахтеров по домам. Через минуту остаюсь один в комнате. Вторая смена работает. Первая, свободная едет по домам.

Значит, и тушение пожара можно организовать так, как и обычную будничную работу». «Дзенник Заходни»:

«Советские и польские горняки выдержали тяжелый экзамен. В трудную минуту они не пожалели сил и жизни для спасения общественного достояния».

Радио Польши передало последнюю новость: «Член Политбюро ЦК ПОРП, Председатель Совета Министров ПНР Петр Ярошевич вручил в Катовицах правительственные награды особо отличившимся спасателям. Этот торжественный акт подвел черту многодневной и опасной, но успешно законченной работе польских и советских горноспасательных служб на шахте «Июльский манифест».

Даньку подняли на поверхность и положили в лазарет. Перегоров ушел писать объяснительную записку, Алеша Иконников, Башилов и Стас остались в коридоре, На фоне белых стен, белого кафеля, белых штор на окнах они все походили на чертей, нечаянно попавших в чистилище. Грязные, оборванные, обожженные, обросшие бородами, они пугали даже привыкших к шахтерскому быту молоденьких санитарок.

Данька, закрыв глаза, вслушивался в свою боль. Горело все тело, будто его натерли перцем. Когда проходило действие новокаина, жжение становилось невыносимым, и он глазами молил сделать еще один укол. Он не чувствовал, как отдирали от кожи лохмотья сгоревшей одежды, не видел синеющего на воздухе мяса, лопнувших и выталкивающих кровь сосудов. Правильно ли он сделал, бросившись в самый жар закрывать заслонку? Если бы промедлил, то наверняка бросился бы в огонь кто-то из ребят — все понимали, что воздух, который ринулся в вакуум, снова бы раздул пожар и опять пришлось бы делать все сначала.