Владимир Фильчаков: Торговец жизнью

Дождь прекратился только к утру. Я не слушал Витамина, он опять ворчал, на этот раз проклиная тот день и час, когда ему вздумалось увязаться за мной в это дурацкое путешествие.

- Я не пойду, - сказал Витамин неожиданно и посмотрел на меня исподлобья.

Я молча вскинул рюкзак и зашагал прочь.

Витамин чертыхнулся, но не сдвинулся с места. Я не оборачивался, просто шел и шел. Пусть остается. Я устал от его нытья. В конце концов, это он считает, что нам нужно держаться вместе, а не я.

Бедный парень. Он всего боится. Боится остаться один. Умереть с голоду. Боится того, что его кости могут остаться в этом поле и его плотью полакомятся стервятники. Я же дошел до такого состояния (или довел себя?), когда бояться нечего. Единственное, что может вывести меня из равнодушного созерцания, это боль. Пожалуй, боль - это то, чего я еще боюсь. На остальное мне наплевать. Я устал. Мои ноги сбиты в кровь и намертво прикипели коростами к ботинкам. Носки прохудились и ниже щиколоток напоминают несколько дыр, связанных нитками. Желудок стервозно напоминает о себе каждое мгновение, ноги гудят от ходьбы, спина онемела, и ее как будто не существует. Если бы сейчас грянул гром, и молния поразила меня, я улыбнулся бы и сказал: Слава тебе, Господи! Нет, я сказал бы не так, потому что я не верую в Господа. Не может существовать Бог, которому наплевать на человечество, и на меня, как на представителя оного. Витамин верует, а я - нет. Он считает, что Господь наслал на нас испытание, и проверяет нас на прочность. Чушь. Я не просил об испытании. Я мирно жил в городе, имел работу, семью, какой-никакой достаток, когда Витаминову Богу вздумалось в одночасье отнять все это у меня и устроить мне испытание.

На эту тему мы однажды поспорили с Витамином. Это случилось тогда, когда он заявил, что Бог наказывает нас за грехи наши, наслав на нас катастрофу. Я возразил ему, что, наказывая меня за мои грехи, которые у меня, безусловно, имеются, Бог зачем-то убил не меня, а мою семью.

Вера в Бога не нужна мне. Мне все равно. Я не хочу проходить это испытание, и, если Бог существует, он должен покарать меня смертью. Я не боюсь смерти. Но мне и на это наплевать. Бога нет, потому что смерти тоже нет. Однажды я так и сказал Витамину. Он испугался за меня поначалу, но, поразмыслив, объявил, что если Бог не убивает меня, значит я ему еще нужен для каких-то неведомых нам целей. Это тоже чушь. Я не нужен никому, даже самому себе.

Я не боюсь остаться один, поэтому иду и не оборачиваюсь. Что-то подсказывает мне, что Витамин плетется следом, избегая догнать меня и показаться на глаза. Ему стыдно. Вот еще одно чувство, которого я лишился в результате испытания. Мне не стыдно. Если Витамин отстанет и потеряется, совесть не будет грызть меня и мешать спать по ночам. Я ведь всего лишь терплю своего спутника. Я пытался прогнать его, но он упорно твердил, что вдвоем веселее и менее опасно.

Круг, в центре которого я нахожусь, начал изгибаться. Передняя часть его полезла вверх, вздулась холмами, поросшими лесом. Дорога ведет в лес, я вступаю в него, и круг исчезает. Сзади слышится топот - меня догоняет Витамин. Я слегка улыбаюсь. Оказывается, я почувствовал удовлетворение. Выходит, если бы Витамин потерялся, я был бы разочарован? Выходит так. Но не думаю, что надолго. Потом я подумал, что фляжка у нас одна на двоих, и находится у меня в рюкзаке. Что стало бы с Витамином, если бы мы расстались? Но и эта мысль не вызвала у меня никаких чувств.

- Нам нужно держаться вместе, - угрюмо произнес Витамин, сверкая глазами.

- Да, конечно, - равнодушно ответил я и зашагал дальше.

Нас обступали разлапистые толстые сосны. В лесу дорога совсем не заросла травой, и казалось, что по ней ездили совсем недавно. Мне показалось даже, что я заметил следы колес на еще влажной земле.

- Следы! - подтвердил Витамин, вглядываясь в землю. - Здесь совсем недавно проехала телега. Уже после дождя!

- Вот как, - я остановился, огляделся.

Низкорослый кустарник обступал дорогу. Я принюхался. Пахнуло дымком.

- Люди! - произнес я хрипло. - Жилье! Там!

Я не испытал радости. Скорее меня кольнуло тревожной иглой. Люди. Они совсем не те, что были до катастрофы. Убить могут запросто. Не говоря уже о том, что избить могут, опять же, запросто, для развлечения и веселья. Если убьют - ладно, но у меня до сих пор болит ребро, сломанное в Урядниково, так, кажется, называлась та деревня, где нас с Витамином изметелили за здорово живешь. А боли я не люблю. Или я об этом уже говорил?