Ярослав Веров - Бозон Хиггса

— Здравствуй, Валерий, — сказал я, шагнув через порог. — Сережа у тебя?

— Сережа был, — ответил он ломким переходным голосом. — Но давно ушел.

— Куда ушел?

В прихожей было жарко, и пахло жареным луком, что ли, но меня будто холодным ветром продуло. Валерка растерянно молчал.

— Куда?! — крикнул я.

— Он пришел, — торопливо заговорил парень, — мы поиграли немного… он говорит: «Давай туда сходим…», а тут гимнастика начиналась… я хотел посмотреть…

— Куда он пошел? — Я старался держать себя в руках, но, наверное, я орал.

Бульдог тихо зарычал. Из кухни вышла блондинка баскетбольного роста в коротком цветастом халате.

— В чем дело? — спросила. — Что вам надо?

— Это папа Сережи, — посыпал скороговоркой Валера. — Сережа приходил, звал меня в интернет-кафе, а тут гимнастика на Олимпийских… я говорю, хочу посмотреть…

— Он пошел в интернет-кафе?

— Наверно… не знаю… — Валерка выдул большой белый пузырь.

— Пойдем! — Я спохватился, обратился к блондинке: — Извините. Я не местный, не знаю, где это кафе. Разрешите Валере показать…

— А сами не можете найти по адресу? — строго спросила женщина.

Наверное, мое лицо выражало крайнее отчаяние, — вдруг она смягчилась, сказала сыну:

— Приведешь его к кафе, и сразу домой. Джона возьми.

Валера живо натянул на свои вихры белую бейсболку, надел на собаку поводок, и мы втроем выбежали из дому.

В тот вечер было полнолуние. Городок, до краев залитый лунным светом, был весь на виду — до последней травинки, торчащей из разбитого асфальта, до каждого иероглифа, намалеванного на стене дома. Мы быстро шли, перед нами скользили наши вытянутые тени. Из окон доносились переливы поп-музыки, знакомый голос спортивного комментатора. Вдруг ворвалось страстное: «А на том берегу пригубил первый раз дикий мед твоих уст…» — будто из космического пространства прилетело и туда же унеслось.

Интернет-кафе было недалеко (в Заволжье всё близко), я с разбегу влетел в неказистый подъезд, но в прихожей меня остановил молодой человек, накрытый огромной шапкой черных волос, и сказал, что кафе закрыто, поздно уже. Но я видел в приоткрытую дверь: за длинным столом сидели несколько человек перед компьютерами.

— Я ищу сына, — говорю. — Здесь мой сын.

Но среди запоздалых посетителей Сережи не оказалось.

Молодой человек сочувственно щурил на меня глаза из-под нависающей на брови растрепанной шевелюры.

— Да, да, — говорил он. — Приходили подростки, четверо или пятеро. Но они давно ушли… Как вы сказали? Белые кроссовки с надписью «Maradona»? Знаете, я на обувь посетителей не смотрю.

— А я видела, — вступила в разговор тоненькая девица, обтянутая красной майкой, значительно выше пупка, и голубыми джинсами. — Тот, у которого «Maradona», пришел один, сказал, что первый раз тут, и денег у него было на час работы. К нему, я видела, подсели двое ребят, потом еще один…

— Ты этих ребят знаешь? — спросил молодой человек.

— Нет, раньше они к нам не приходили. — Девица чиркнула зажигалкой, закурила тонкую коричневую сигарету. — По-моему, они из Балахны.

— Из Балахны? — переспросил я.

— Ну, я слышала, кто-то из них сказал, что в Балахне дороже. Что именно дороже — не знаю.

— Они вышли вместе? — спросил я. — Мой сын и эти ребята?

— Да. Господа! — возгласила девица. — Заканчивайте! Кафе закрывается.

Я вышел на улицу и зажмурился. Лунный свет бил по глазам нестерпимо. Вот лечь тут, на проросший дикой травой щербатый тротуар, — и умереть. Будь я проклят! Раззявил рот на олимпийцев, вместо того чтобы глаз не спускать со своенравного мальчишки!

Тут подошел ко мне Валера со своим бульдогом.

— Ты чего? — сказал я слабым голосом. — Мама ведь тебе велела…

— Да ничего, — сказал он. — Что, нету Сережи?

Выслушав мой ответ, Валера выплюнул комок жвачки.

Что-то он говорил о Балахне, о тамошних пацанах, и о том, что последний автобус туда уже ушел, — я слушал невнимательно. Мне вдруг представилось: не луна, а солнце пылает на безоблачном небе, и мы укрылись от зноя в тени раскидистого клена, сидим на скамейке, и Сережа, вытянув ноги в белых кроссовках, обмахивается кленовым листом…

— Что ты сказал? — спохватился я. — А, да… может, уже пришел домой…

Может, Сережа уже дома, а я, как последний дурак, выскочил из дому без мобильника, не могу позвонить, чтоб узнать… Ну, тут недалеко…

Мы зашагали по той же дороге обратно, волоча за собой длинные тени. Вдруг я будто наткнулся на невидимый барьер.