Ярослав Веров - Бозон Хиггса

Раздражение нейронов вокруг наших деградирующих атомов провоцирует выброс допаминов и эндорфинов. Это забавно, ибо выражение «светиться от счастья» обретает для нас буквальность.

Мы общаемся с электромагнитным полем Земли и видим всё, что происходит на поверхности. По силовым линиям мы путешествуем внутренними полостями наших пещер.

Однажды приходил Косой. Он стоял у ворот. Долго. Мне вдруг захотелось с ним повидаться. Но Призрак его не впустил. Потому что всем в пещере управляет Призрак. А я не попросил.

Мы существуем, ибо масса вовсе не обязательный атрибут вещества. Не зря все калибровочные квантовые теории оперируют частицами без массы, и потому лагранжианы взаимодействия материи симметричны. А природа избыточна. Она стремится нарушить симметрию. И нарушает. Единственное физическое состояние, не обладающее симметрией — вакуум! В нём присутствует постоянный конденсат скалярного поля. И именно этот конденсат имеет размерность массы.

Теперь я точно знаю, что произошло в две тысячи двенадцатом году. Когда энергия встречных пучков протонов превысила семь тераэлектрон-вольт, при жёстких столкновениях стали возникать пары частиц хиггс-хиггисино. Хиггс — элементарный носитель массы. А хиггисино — его счастица. Элементарный носитель отсутствия массы. И никто не ожидал, что эта, сопутствующая хиггсовому бозону частица, окажется такой странной. Она стала замещать в адронах хиггсовы бозоны.

И вакуум увидел нас. Увидел наш макроуровень. Он смотрел на нас глазами счастиц. И поступал с нами так, как привык поступать с волновыми структурами на квантовом уровне. Он выпустил ловушки Хиггса. Он лишь управлял полевыми операторами рождения-уничтожения. Это его работа. А операторами стали мы. Не повезло.

Ловушки росли и поднимались всё выше, а когда люди изобрели Карты, — приняли антропоморфные формы.

Теперь жизнь человеческая могла окончиться не только естественным образом, но и потерей массы, когда все нуклоны тела деградировали: теряли хиггсовы бозоны и получали взамен невесомые счастицы. Они гасят вещество, превращают нуклоны в дарки, а вслед за ними дарками становятся атомы. Только приток жёсткой радиации извне удерживает нестабильные дарковые структуры. Нас. И какое-то время, пока сами не стали дарками, соседние атомы излучают энергию.

Я видел конец всего. Как хиггсы перестали соблазняться тем, что им предлагали Карты, и перестроились на людей. Наверное, человекоподобный вид хиггсов был своего рода предупреждением. Может, людям был дан срок найти какие-то иные решения…

Я видел, как развоплощались тысячи людей. Как укрывались в своих пирамидах олигархи. И Дженифер с моим отцом.

Нашим сообществом светляков руководит Призрак. Он настоящий дарк. Древний. Когда-то он был атлантом и пережил гибель Атлантиды. Одну из многих гибелей человечества. С нами он общается редко. Но насыщенно. Пучками гамма-излучения. В одном пучке содержится столько информации, что переваривать её приходится сообща.

От него мне известно про пирамиды. Они воспроизводят на макроуровне симметрию фундаментальных лагранжианов. И внутрь них не могут проникнуть хиггсы.

Так выжили лучшие из атлантов. А тысячи лет спустя великие пирамиды использовали египтяне, отдалённые потомки выживших, в ритуальных целях. В их мифах сохранилось, что пирамиды переносят человека через смерть, но забылось, через какую.

После того как хиггсы сжирают всё человеческое, происходит обратный процесс. Бозоны аннигилируют со счастицами. Вакуум теряет связь с макроуровнем. Остаёмся только мы, тени и призраки. И люди в пирамидах.

Единственное сильное желание, живущее в нас, — уйти в вакуум. Некоторые так и поступают. Поднимаются на поверхность. И растворяются.

Не знаю, как Призрак существовал эти десятки тысяч лет. Или зов вакуума не властен над ним, или сильна воля к жизни. Даже к такой — призрачной. Впрочем, времени для нас не существует.

Хочу ли я стать призраком? Самым совершенным и мудрым существом на этой планете? Зов вакуума не цепляет меня. И я всё ещё помню о Дженифер…

Я хочу наверх.

Авторы выражают глубокую признательность великому русскому поэту В. К. Тредиаковскому, фрагмент поэмы которого «Телемахида» лёг в основу песни сигнуса.