Михаил Кривич - Из жизни бывшего автолюбителя

Лебеди уже собирались на покой возле своей крашеной будки в середине пруда, но Павел Афанасьевич, уважая правила дорожного движения, не вертел головой по сторонам и прудом нисколько не интересовался. Он включил левую мигалку, по трамвайным путям проехал вдоль чугунной бульварной ограды, развернулся и мимо бывшего кинотеатра "Колизей" добрался до Большого Харитоньевского. Там, чуть в глубине, за свежими зданиями светлого кирпича, странно выглядевшими в этом старом переулке, находился его, Павла Афанасьевича, кооперативный гараж. Ежели напрямую через бульвар--два шага от дома. А на машине -- эвон какой крюк, полбульвара объедешь, пока доберешься до гаража, а бензин -- он не казенный и не дареный.

Мысль эта не покидала его, когда, заперев машину в боксе, Гудков сунулся к соседу по гаражу. Сосед оказался на месте. Они выпили совсем понемногу, даже в бутылке еще осталось пальца на три, не меньше, и поговорили о распредвалах, которые после наварки почти так же хороши, как новые, но вдвое дешевле. Павел Афанасьевич вернулся к себе, достал из багажника канистру и воронку, дабы перелить драгоценную влагу в бензобак, вспомнил крюк от Телеграфного до Харитоньевского вокруг Чистых прудов -- и тут произнес роковые слова.

"...Или чтоб вообще без бензина",-- произнес Гудков и осекся, потому что почувствовал на себе чей-то взгляд.

За сетчатыми воротцами стоял незнакомый человек. Он был высок, худощав и длиннонос, волосы черные,

на висках с проседью. Одет в приличный костюм, но башмаки не в тон, а галстук вообще ниже всякой критики. Более всего незнакомец походил на танцора, вышедшего на пенсию, не старого и достаточно еще бодрого, чтобы, оставшись не у дел, искать выход своей энергии. "Страховой агент,-- подумал Гудков.-- Нет, скорее пожарный. Сейчас врежет за слив бензина".

-- Гудков Павел Афанасьевич? -- осведомился незнакомец, пристально глядя на канистру.

-- Он самый,-- быстро ответил Гудков.-- Но канистра, пардон, пустая,-еще быстрее соврал он.

-- А если б и полная,-- воскликнул длинноносый,-- что за беда!

"Не пожарный,-- подумал Павел Афанасьевич.-- Значит, все же страховой агент"

-- Машина застрахована.

-- Вот и славно,-- сказал незнакомец.-- Незастрахованные не обслуживаем. Позвольте войти?

И, не дожидаясь разрешения, он вошел внутрь, положил подержанный портфель на багажник, что заставило Гудкова поморщиться, извлек из портфеля скоросшиватель, из него -- тощую пачечку бумаг под скрепкой и, сверяясь с бумажками, принялся задавать вопросы, на которые сам и отвечал с комментариями:

-- ВАЗ-2103, приличная модель, хотя и не новинка, но старая любовь не ржавеет, не так ли? Цвет "рубин", смотрится хорошо и немаркий, мыть удобно, капот подымите, сверим номер двигателя, спасибо, совпадает, государственный номерной знак 76--54, очень удобно, цифры по убывающей, легко запомнить, тормозная система в порядке, проверять не будем, бензинчик, конечно, уцененный, так сказать, не в соответствии с инструкциями завода-изготовителя, но это не мое дело.

Договорив фразу, длинноносый выхватил из кармана красный карандаш, поставил им жирный плюс против фамилии Гудкова и сказал удовлетворенно:

-- Так что ж, дорогой Павел Афанасьевич, будем заключать договор?

Все время, пока незнакомец изучал автомобиль, Гудков вырабатывал позицию. Он не знал, как держаться дальше -- строго или заигрывающе. Но теперь, услыхав слово "договор", за которым неизбежно крылись канцелярские хлопоты, обязанности сторон, а может быть, и выплаты, Гудков вспылил:

-- Какой еще договор? Знать ничего не желаю. До свиданья, гражданин.

Теперь уже взвился незнакомец:

-- Ну, Павел Афанасьевич, так дела не делают. Вы у меня не один, другие клиенты ждут; может быть, нервничают, а я тут трачу время впустую. Давайте письменный отказ от вызова, мне отчитываться нужно.

-- Какой еще вызов? -- закричал Гудков, наступая на гостя.-- Не вызывал я вас, будьте здоровы, адье.

-- Вы по-французски на меня не кричите,-- строго ответил незнакомец.-У нас все протоколируется. Насчет бензина изволили интересоваться? Вот, записано:

"Распивая с соседом по гаражу бутылку портвейна "Кавказ"..."

-- "Иверия",-- уточнил Гудков.

-- Виноват, вечно путаю. Впрочем, Иверия тоже где-то на Кавказе, если, конечно, верить Страбону. Лично я ему верю, а вы? Я не настаиваю на немедленном ответе, это вопрос серьезный, он требует размышления... Что вы на меня так смотрите, дорогой Павел Афанасьевич?

-- Вы упомянули бензин. Хватит об Иверии.

Читать дальше