Павел Тимофеев - Кто ты такой

Когда Шан закончил, интонация его голоса немного исказилась и я понял, что единственной целью данного разговора служит необходимость задержать меня на месте. Ещё пока он говорил, я перестал следить за его мыслью, отключившись от разворачиваемых им перспектив, и внезапно осознал всё ясно и просто. Я понял, что у меня в руке автомат, а передо мной человек, по чьему приказу убили Холи и ранили меня. Часть сознания всё-таки оставалась занята рассуждениями о нирване и её корреляции с мусульманским раем, что помогло другой части начать действовать без сомнений. Когда Шан договорил, я, прицелившись, наставил на него автомат, плавно нажал на спусковой крючок и не отпускал, пока лес не вернул трижды повторённое эхо последнего выстрела.

Перешагнув через распластанное на земле тело Шана, я быстро пошёл к машине, бросив ставший бесполезным автомат в кусты. Мне уже было всё равно, что могут вернуться волки, волки перестали быть для меня препятствием.

Машина завелась сразу. Я выехал на дорогу и быстро набрал скорость. Фары работали прекрасно, тем более, уже начинало светлеть, так что я смог позволить себе выжать из машины всё, на что та была способна.

Я много передумал, пока гнал машину навстречу надвигающемуся восходу, сжимая руль обеими руками и не отрывая взгляда от несущегося на меня асфальта. В словах Шана было много истины, ведь в том случае, если мне удастся уйти от преследования монахов, получится, что я обрёк на вымирание целую планету, обменяв её ни на что, ведь от моей жизни ничего не осталось. А от жизни, на самом деле, не осталось ничего. Исчезли все связи в России (фотография в паспорте теперь настолько сильно отличалась от моей внешности, что с одинаковым успехом я мог показывать вместо паспорта вкладыш от жвачки "TURBO"). Погибла Холи, я сбежал из дворца без всякой надежды на возвращение. Я остался один в целом мире, один на угнанной машине в чужой стране, без документов и денег. Правда, теперь я обладал некоторыми способностями, но это вряд ли было мне на руку, так как спецслужбы любой страны могут предложить мне только два варианта: либо достаться им, либо не достаться никому. А против десяти снайперов даже моя хвалёная магия бессильна как зонтик в автомойке. Шан рассчитал правильно: мне некуда деться, мне некуда идти, мне незачем жить.

На обочине впереди появился дорожный знак, показывающий, что через два километра будет поворот налево. Я несколько сбавил скорость, так как понимал, что дальше ехать прямо не только непрактично, но и просто глупо. Карта местности осталась в предыдущем джипе, поэтому я даже не имел представления, в какой стороне находится граница, лишь благодаря восходу поняв, где какая сторона света. Это значило, что путешествие через границу отменяется и надо искать другие пути. Я подъехал к повороту, на синем, разделённом белыми линиями на части щите было четыре пиктограммы. Три из них были стандартными, они указывали местонахождение заправки, медпункта и автомастерской. Четвёртая заинтересовала меня. На ней был изображён небольшой, неумело нарисованный (видимо из-за недостатка опыта у дорожных служб) самолёт.

Я свернул налево и поехал по пыльной дороге, выложенной полуразрушенными от времени бетонными плитами. Дорога оканчивалась большим забором с воротами, около которых находилась большая, железная и основательно проржавевшая будка, а рядом с ней находился вечно поднятый шлагбаум, указывающий, (с тех пор, как перестал закрываться) направление взлёта. Забор был щедро замотан колючей проволокой, а подъехав поближе, я заметил, что проволока укреплена на больших фарфоровых изоляторах, что значило, что некогда она находилась под напряжением.

Я въехал на территорию аэродрома и поехал по взлётному полю к располагавшимся вдали ангарам, которые выглядели не менее плачевно, чем будка КПП. Несмотря на всеобщую разруху, взлётное поле было в довольно приличном состоянии, а часть его даже была более-менее очищена от песка.

Ангары оказались закрыты, но подъехав, я заметил небольшое строение, напоминающее строительный вагончик. Он был щедро разрисован чёрной и зелёной краской, видимо в целях маскировки, хотя я сильно сомневаюсь, что эта маскировка могла помочь этому вагончику, так как он располагался ровно посередине между ангарами на залитых утренним солнцем белых бетонных плитах.

Я вышел из машины, подошёл к вагончику и, поднявшись по металлической лестнице, состоящей из трёх ступеней, отполированных бесчисленными ногами прошедших по ним людей, постучался в массивную дверь, обитую расслоившейся по углам фанерой. За дверью послышался глухой стон, потом что-то рухнуло на пол, стон повторился, а через несколько секунд кто-то завозился и медленно, нечёткими шагами подошёл к двери. Дверь открылась с душераздирающим скрипом, но проёма в стене не образовалось, он весь был заполнен телом очень толстого и помятого негра.