Павел Тимофеев - Монголы

Конечно, можно обратиться к психиатру, но вдруг у него какое-нибудь серьезное психическое заболевание, какое можно вылечить лишь в стационаре. Что скажет его начальник, когда Олег принесёт больничный лист с печатью психбольницы? Впрочем, то же самое, если он его не принесёт, не предоставив ничего в оправдание своего отсутствия на работе: "Вы уволены". Так что придётся разбираться своими силами, но как?

Подошёл автобус, Олег попал под пресс из людских тел, ему больно наступили на ногу, и он почувствовал, что стало намного легче. В голову снова пришла дурацкая мысль, что физические страдания заглушают душевные, но когда ему наступили и на вторую ногу, то заглушилась даже эта мысль. Вскоре рядом освободилось место, Олег упал на него под неодобрительный гул пенсионерок, отвернулся к окну и без мыслей стал смотреть на проползавшие мимо дома и ларьки, разноцветные огни которых как будто говорили ему, что им плевать на то, что кто-то умер. В таком огромном городе, как Петербург, каждый день умирает большое число людей, и город к этому совершенно равнодушен.

Остановка шла за остановкой, бесконечной чередой плыли мимо огни придорожных фонарей, красочные рекламы, неоновые вывески. Это серое, однообразное зрелище успокаивало, заставляло вспоминать забытые ощущения, отвлекало от происходящего. Потом, незаметно для Олега, одна ассоциация уцепилась за другую, и он медленно, без перехода, провалился в лёгкий сон без видений, так свойственный всем людям, спящим в транспорте.

***

Алексей точно помнил, что ножницы лежали рядом с фотографиями, но как он ни пытался их нащупать, кроме толстого, миллиметра в четыре, слоя пыли, ничего обнаружить не мог. Было бы гораздо легче, если Алексей смог бы заглянуть на шкаф, но для этого, как минимум, пришлось бы вставать на стол, а стол стоял в другой части комнаты и имел такой вес, что одному его было невозможно не только передвинуть, но и просто приподнять.

Алексей плотно схватился левой рукой за угол толстой вертикальной доски шкафа и, приподнявшись на цыпочки , достал правой рукой почти до стены, нащупав холодное кольцо ножниц. В этот момент из-под ног раздался скрип, и табуретка стала медленно съезжать в сторону. Нечего было и думать о том, чтобы спрыгнуть на пол, ведь в этом случае на Алексея упало бы всё, что лежало на шкафу.

Он аккуратно вытащил руку, но и это небольшое движение, вызвав смещение центра тяжести, усилило нагрузку на треснувшую ножку. Табуретка сложилась, а Алексей полетел куда-то в сторону, стащив за собой несколько книг и фотографии. Он упал очень удачно, на диван. Тихо звякнули ножницы, отскочив от плотного слоя линолеума. Алексей поднял глаза и увидел над самой головой поблескивавшую отражённым светом острую грань деревянного поручня. Если бы он упал на пять сантиметров подальше, то после этого самым желанным гостем в его доме был бы нейрохирург.

Когда Алексей осознал, насколько он был близок, если не к смерти, то к сотрясению мозга, он ощутил детскую и совершенно необоснованную радость. Поднявшись с дивана и собрав фотографии, он направился на кухню, по дороге к которой, его и остановил короткий, как будто застенчивый, звонок в дверь. Алексею почему-то представилось, как звучал бы этот звонок, если бы он лежал на диване с раскроенным о подлокотник дивана черепом, но картина получилась не страшной, видимо потому, что у Алексея не было времени представить эту ситуацию достаточно подробно.

За дверью стояла Марина. Она не смотрела в сторону двери, а разглядывала надписи, которыми были густо покрыты стены парадной Алексея. Увидев это и зная, что за надписи находятся около его двери, Алексей постарался открыть как можно быстрее, при этом поклявшись себе купить краску и замазать все эти дурацкие каракули.

-Олег у тебя? - спросила она с интонацией, по которой было ясно: она и так знает, что Олега здесь нет.

-Нет, - ответил Алексей, решив не доверять интонации.

-Я зайду? - спросила она снова.

Алексей, поняв, что вопросительный знак можно просто опустить, вместо ответа открыл дверь шире и отошёл в прихожую. Марина вошла, он помог ей снять шубу, вытащил с обувной полки самые приличные на вид тапки и пошёл на кухню заваривать чай.

Она появилась через минуту, молча села на табуретку у окна и стала молча наблюдать за его действиями.

Алексей наполнил заварочный чайник кипятком, поставил его на стол и сел напротив Марины. Она смотрела на него, но, в то же время казалось, что её взгляд направлен куда-то внутрь. Такой взгляд бывает у людей, либо слишком уставших, либо полностью погрузившихся в невесёлые мысли о своей тяжёлой и беспросветной жизни. Тишина затянулась, Алексей не знал, что сказать, и первой заговорила она.