Вот так примерно размышлял Каченовский и все отыскивал в голове какую-нибудь подходящую фразу, которая позволила бы продолжить разговор. Но фразы все не находилось, а коты, наевшись, начинали уже мирно задремывать в креслах. Полосатый положил морду на вытянутые лапы и откровенно замурлыкал, а Рыжий свернулся калачиком и предпринимал титанические усилия, чтобы окончательно не впасть в сон; время от времени он вскидывал свою широкую морду и тряс ею, стараясь сбросить с себя оцепенение.
Дремотное состояние, как зевота, легко передается от человека к человеку. Наверное, от кота к человеку тоже, хотя и в меньшей степени; но, согласитесь, это были коты не вполне коты, хотя и не совсем чтобы люди, несмотря на правильную человеческую речь, не всегда, впрочем... Нет, тут недолго и запутаться, поэтому поставим лучше точку и вернемся к задремывающему Юрию Васильевичу.
А Юрий Васильевич действительно засыпал вслед за котами. Уже темнело, и день был нелегким. Пополнение коллекции требует усилий, а потом еще это странное приключение... Каченовский почувствовал внезапную тяжелую усталость. Он поднялся со стула, сдернул покрывало с тахты, разделся в лег. Перед тем как потушить свет, он взглянул на Рыжего в Полосатого и, боясь потревожить их сон, сказал шепотом:
-- Спокойной ночи!
-- Приятных сновидений,-- шепотом откликнулся Рыжий. А Полосатый буркнул, не раскрывая глаз;
--Угу. Юрий Васильевич уснул мгновенно.
Когда он проснулся, котов в квартире не было. Об их вчерашнем визите напоминала только немытая посуда в кухонной раковине. Как они перенесли ее туда, осталось для Юрия Васильевича загадкой. На ее разгадывание времени уже не оставалось, потому что часы показывали четверть девятого и нужно было спешить на работу.
В привычной суете проектного института, в котором Каченовский возглавлял важный, но не самый важный отдел, говорящие коты с их таинственными плацкартами отступили сначала на второй, а потом и на третий план и к концу рабочего дня почти забылись. Юрий Васильевич изучал чертежи, согласовывал документы, ходил с докладом к начальству, давал указания своим немногочисленным подчиненным -- словом, делал то, что всегда. У него нашлась даже минута, чтобы вынуть из особого отделения портмоне заветный пятак, разглядеть его у окна со всех сторон и еще раз прикинуть в голове многоходовую меновую комбинацию.
Возвращаясь домой, Юрий Васильевич сошел с автобуса на одну остановку раньше, чтобы зайти в большой гастроном на углу и купить чего-нибудь на ужин. Так он делал едва ли не каждый вечер; прогулка от магазина до дома нисколько не обременяла его, тем более что покупал он немного: хлеб, молоко, разную мелочь к чаю. На сей раз, едва войдя в магазин, Юрий Васильевич вспомнил свой вчерашний поход за хеком, стал соображать, много ли хека осталось и не надо ли купить еще, и вечерняя беседа с котами, о которой он никому не посмел рассказать, вновь стала его тревожить.
Юрий Васильевич давно уже замечал, что с нервами у него не все в порядке. Так, разглядывая свою коллекцию, он время от времени разговаривал сам с собой, а ночью ему снились иногда странные сны, в которых его отдел превращался в пиратскую шайку, плывущую в южные моря на поиски цехинов и дукатов, необходимых для пополнения коллекции воинственного капитана.
Раньше все это не особенно тревожило Каченовского, но теперь он решил посоветоваться о странных видениях минувшего вечера с врачом. Все же, прежде чем покинуть магазин, Юрий Васильевич купил вдвое больше обычного молочных продуктов, а также небольшой кусок филе какой-то рыбы с экзотическим названием -- должно быть, из тех самых южных морей. С этим необременительным грузом в пластиковой сумке Каченовский направился в районную поликлинику, где служил невропатологом его старинный приятель и одноклассник.
Зима давно кончилась, а вместе с нею кончилась эпидемия гриппа, однако весна как-то запаздывала, и все ждали прихода еще какого-то, совсем нового и еще более злобного, вируса. В регистратуре была толчея, в коридорах сидели и стояли граждане с носовыми платками в руках, а одноклассник встретил Юрия Васильевича в марлевой повязке, потому что невропатологов тоже бросили на грипп.
Одноклассник поначалу обрадовался Юрию Васильевичу, попросил сестру извиниться перед пациентами и стянул повязку с лица. Но после приветствий, когда Каченовский стал жаловаться на странные симптомы, приятель заметно поскучнел. Юрий Васильевич заметил это и стал прощаться, испытывая острую неловкость от того, что оторвал от важного дела занятого человека, а приятель просил его не торопиться, но в то же время как-то незаметно подталкивал к двери. Каченовский так и не успел сказать ему толком о беседе с котами.
Читать дальше