Роберт Силверберг: Космический бродяга [= Бродяга из космоса]

— Видишь того человека, который только что говорил? Подбеги к нему и скажи, что госпожа послала за ним и с нетерпением ждет.

Он дал мальчишке золотую монету в пять стелларов. Мальчик вытаращил глаза на такой подарок, затем усмехнулся, понимающе кивнул и начал протискиваться между зеваками к аристократу.

— Девятьсот, — сказал Харадон.

Это было намного больше, чем рассчитывал агозлиц, и даже больше, чем мог себе позволить истратить состоятельный аристократ. Харадон понимал, что у аристократа нет другого выхода, как отступить, и поэтому предлагал отсупить без позора.

— Последняя цена — девятьсот! — закричал аукционист. — Лорд Моаркс, вы хотели еще добавить?

— Конечно, — сказал тот, — но меня вызывают, и я должен уйти.

Лорд был рассержен, однако он не усомнился в правдивости слов мальчишки. Харадон решил взять это на заметку: может придется еще раз воспользоваться доверчивостью аристократа. Да, он здорово догадался, что лорд Моаркс, придворный Властителя, побежит, как только его потребует супруга.

— Цена — девятьсот! — повторил агозлиц. — Что-то я не слышу о набавке! За такого прекрасного протея! Да это же просто смешно! Кто даст тысячу?

Прошли положенные секунды, других голосов не было слышно. Харадон напряженно ждал, пока аукционист монотонно тянул:

— Девятьсот — раз, девятьсот — два, девятьсот — три, девятьсот и не больше… Ваш за девятьсот, дружище. Подойдите ко мне с наличными. И прошу всех вернуться сюда через десять минут: мы предложим вам несколько прекрасных розовощеких девушек с планеты Биллидон.

Его руки описали в воздухе очертание женской фигуры весьма непристойными жестами.

Толпа начала расходиться, и внутреннее кольцо опустело, когда Харадон приблизился к торговцу. Протей сидел, собравшись в бесформенную массу, как пластилиновый ком, и вдруг принял форму лягушки.

Барр встретился взглядом с мерзко пахнущим агозлицом и сказал:

— Протея купил я. Кому отдать деньги?

— Мне, — задребезжал аукционист. — Девятьсот стелларов золотом плюс тридцать стелларов чаевых — и тварь ваша.

Харадон дотронулся до вставки на своем поясе, и связка из стелларовых звеньев выскочила наружу. Он отсчитал девятьсот звеньев, отцепил их и положил на стол перед агозлицем. Затем Барр вытащил из кармана шесть монет и небрежно швырнул их туда же.

— О, назовите свое имя для регистрации, — сказал аукционист после того, как пересчитал деньги и с помощью небольшого прибора, измеряющего плотность, проверил, не фальшивые ли они.

— Барр Харадон.

— С какой планеты?

Харадон на мгновенье задумался:

— С Варлаама.

Агозлиц поднял глаза:

— Вы, что-то, мне кажется, не очень похожи на варлаамца, а, приятель? А, может, честно?

— А разве для вас это имеет какое-либо значение? Вы слышали о материке Зоннигог? Так вот, я из речной местности этого материка. Но если мои деньги вам не подходят…

Агозлиц замахал руками и начал старательно вписывать имя покупателя в регистрационную книгу. Затем он нагло посмотрел на чужеземца:

— Очень хорошо, Барр Харадон из Зоннигога. Вы теперь владеете протеем. Вам будет приятно узнать, что он уже обучен и покорен — он смирился со статусом раба.

— Это меня очень радует, — решительно сказал Барр.

Агозлиц вручил Харадону сверкающий диск из полированной меди с выбитым девятизначным числом:

— Это кодовый ключ.

Затем торговец вытащил из кармана крохотный излучатель и небрежно передвинул его через весь стол:

— А это ваш резонатор. Он настроен в резонанс с ячейками специальной клетки, внедренной в тело протея на субмолекулярном уровне. Вам, допустим, не понравилось, как ведет себя это создание, — просто дерните за этот рычажок. Очень важно, чтобы у рабов была надлежащая дисциплина.

Харадон взял резонатор и сказал:

— Протей, наверно, и без прибора испытывает немалые муки. Но я все же возьму этот инстумент.

Аукционист скинул протея со стола к ногам Харадона:

— Забирайте его, он теперь ваш всецело!

Место вокруг них опустело. Толпа собралась на противоположной стороне площади, где шел аукцион бриллиантов. Харадон осмотрелся вокруг и отыскал переулок, который может вывести к набережной.

Барр отошел на несколько шагов от столика аукциониста, когда к тому привели трех испуганных обнаженных девиц с Биллидона.

Даже не заинтересовавшись столь пикантным зрелищем, он направился в сторону моря.

В двухстах метрах от набережной начинался ярко-зеленый простор Сияющего Океана. Барр посмотрел вдаль, где должен быть материк Зоннигог — его родина. Затем он стал внимательно разглядывать страдающего маленького протея, начавшего изменять свою форму.