Михаил Савеличев - Догма кровоточащих душ

Рядом встал господин Коноэ, и ручки ребенка застучали по стеклу, оставляя на нем мутные отпечатки перепачканных конфетами ладошек.

- Я видел как ты рисовала, - внезапно обратился к Сэцуке Коноэ. - Это серьезно или так - от нечего делать?

Сэцуке пожала плечами.

- Не знаю.

Господин Коноэ достал из кармана салфетку и попытался вытереть шоколадные пятна с иллюминатора.

- Я работаю в школе и даю частные уроки рисования, - объяснил Коноэ. - Если бы ты показала мне свои работы, я мог бы подсказать твоим родителям - стоит ли тебе серьезно заняться рисованием или нет.

- Спасибо, - мрачно сказала Сэцуке. Эти взрослые всегда лезут не в свои дела. Стоит ли тебе серьезно заняться или нет! Подумаешь! Как будто она не может это делать только для себя. - Я обязательно скажу отцу.

Словно прочитав ее мысли, господин Коноэ улыбнулся:

- Не обижайся. Каждый ребенок может заниматься тем, что ему нравится. Но это время слишком быстро проходит. Становишься взрослее и обнаруживаешь, что необходимо делать то, что у тебя получается, но не то, что ты действительно хотела бы.

- Вы... взрослые - интересный народ, - печально сказала Сэцуке. - Сначала вы создаете грустный и скучный мир, а потом живете в нем, работаете, заводите детей, которых ловко обманываете, чтобы они поверили - жизнь - это большое счастье.

Господин Коноэ сел рядом. Коноэ-младший недовольно завозился, вновь потянулся чумазыми ладошками к свету, заворчал, как щенок, у которого отняли кость. Коноэ достал ароматическую палочку и понюхал ее. На его лице появилось мечтательное выражение, и Сэцуке внезапно осознала, что между Коноэ и ею очень небольшое расстояние - всего лишь несколько лет, которые лишь сейчас кажутся непреодолимыми, но на самом деле - так же эфемерны, как пузырьки света, которые воздушный поток отрывал от иллюминаторов и уносил назад, собирая в туманную дорожку, тянущуюся за грузным телом дирижабля.

- Ты хочешь правды? - господин Коноэ сунул кончик палочки в рот и пожевал. - Правда в том, что мир создан ущербными богами - Бессердечным Принцем и Слепой Принцессой. Принц не чувствует разницы между добром и злом, а Принцесса... Принцесса не видит ни добра, ни зла. Именно поэтому мир получился таким же ущербным и несовершенным, слепым и бессердечным.

- Я знаю эту сказку, - вздохнула Сэцуке. - Только... только если бы вы сами верили в нее...

Господин Коноэ погладил ребенка по головке и отдал ему палочку. Тот ее лизнул и бросил на пол.

Сэцуке набралась смелости и выпалила:

- Вы бы не завели ребенка. Если бы верили...

- Но ведь и мы, люди, для чего-то созданы этими ущербными богами? - спросил господин Коноэ. - Возможно, в этом есть смысл? Может быть, кому-то из нас предназначено сделать мир красивее, совершеннее?

Сердце у Сэцуке забилось сильнее. Она улыбнулась. Господин Коноэ тоже улыбнулся. Только сейчас Сэцуке обратила внимание, что он не носил очки.

- Леди и джентльмены! - захлопал в ладоши Авель. - Прошу всех собраться! Наше путешествие по "Альбатросу" продолжается! Теперь нам предстоит самое интересное - мы поднимемся наверх в машинный зал, а также сообща поможем сеньору Сиро и сеньору Сабуро разобраться - что поднимает "Альбатрос" в воздух, и что движет его по воздуху.

На пороге зала Сэцуке оглянулась. Ей показалось, что темнота за потоком анимы стала еще плотнее. Словно наступала ночь.

Дальше они прошли узкими коридорчиками между рядами запертых дверей в персональные каюты, которые, как объяснил Авель, использовались лишь при длительных полетах и многодневных развлекательных путешествиях. По требованию экскурсантов одна каюта была открыта, и каждый мог полюбоваться уютной комнаткой с диваном, парой кресел, столиком и даже с отдельным туалетом.

Сеньор Сабуро тут же громким шепотом изъявил желание испытать сверкающее белизной и металлом устройства, так как он, сеньор Сабуро, слегка переборщил с дармовыми лимонадом и соком, на что Авель веско объяснил таким же громовым шепотом, что для пассажиров эконом-класса имеются не менее удобные, хотя, возможно, и не такие роскошные, устройства дальше по коридору, но, учитывая те дружеские отношения, которые установились между ним, Авелем, и сеньором Сабуро, он, Авель, готов пойти на некоторое нарушение корабельного распорядка ("Учтите, сеньор Сабуро, распорядка, а не УСТАВА, который не может нарушить ни по букве, ни по духу даже сам господь бог, реши он воспользоваться услугами "Альбатроса") и предоставить сеньору Сабуро на одну минутку в личное распоряжение этот уютный кабинетик, но только в том случае, если он, сеньор Сабуро, пообещает... Дальше Авель перешел на настоящий шепот, и сеньор Сабуро согласно кивнул.