Уилл Макинтош - Фоллер

– Это объясняет то, что мы здесь делаем.

Снова повернувшись к Укусу Змеи, она спросила:

– Ты здесь тоже из-за этого? Из-за того, что говорил о первых днях?

– Я? Нет, – ответил Укус. – У меня есть и другие дела, кроме как будоражить маленький мир иллюзий этих людей. Я здесь, потому что не извинился за то, что отрезал Уэйну пальцы.

В голове Фоллера возникла ужасающая картина: Укус Змеи прижал руку какого-то бедного парня к столу и отрезает ему пальцы. Но все оказалось не так жутко. Уэйн и трое его братьев пришли в дом Укуса с разборками: мужчина использовал слишком много воды, которая предназначалась для всех. После словесной перепалки завязалась драка. Уэйн ринулся было в мастерскую Укуса за косой, но схватился за нож. Когда Укус Змеи пытался выбить его из рук Уэйна, он нечаянно отрезал тому пальцы. Городской Совет посчитал, что Укус должен извиниться. Он не согласился.

Дверь открылась снова – вошел Стюарт с ключом в руке. За его спиной семенили Сюзанна и Эмили с самодовольным выражением на лицах.

– Собирается Городской Совет, – сказал Стюарт, открывая камеру и выпуская Фоллера и Бурю.

Укус Змеи встал.

– Думаю, я тоже готов выйти.

– Ты готов извиниться перед Уэйном?

– Думаю, да, – ответил Укус, изо всех сил стараясь выглядеть искренним.

– Тогда идем. – Стюарт широко распахнул дверь камеры и вывел всех наружу.

Фоллер был голоден, но помалкивал об этом, боясь нарушить еще какое-либо из причудливых негласных правил этого мира, которых не знал.

Зал заседаний Городского Совета находился в большой церкви с высокими потолками и причудливыми витражами, где пастухи смотрели на маленьких детей, которые преклонялись перед людьми со светлыми кругами вокруг голов. Нимбы . Не было такого предмета, для которого Фоллер не смог бы подобрать слово. В его мире церкви были в основном заброшены, а окна их выбиты. Пространство было совершенно бесполезным, и, хотя люди имели смутное представление о том, что церкви предназначены для общения с богами, никто точно не знал, что нужно говорить и как подтвердить, что они тебя слышат.

Стюарт провел Бурю и Фоллера до первого ряда и, велев им подождать, поспешил присоединиться к одной из групп людей, собирающихся сзади. Они приглушенно о чем-то говорили и глазели на Фоллера и Бурю.

Фоллер открыл было рот, чтобы сказать Буре, как ему неудобно, что на него все здесь смотрят, но вдруг в церковь вошла Орхидея.

– Ох, это какое-то издевательство, – выдохнул Фоллер.

Она убаюкивала ребенка, завернутого в белое одеяло. На ней были аккуратные, совершенно новые голубые джинсы с отворотом, сделанным для того, чтобы они подходили по размеру. Ботинки тоже выглядели новыми, словно их только что достали из коробки. Рядом с ней стоял высокий, седой, смуглый мужчина в очках. Они разговаривали со Стюартом, и, кстати, Стюарт постоянно кланялся ему в пояс. Это давало Фоллеру повод полагать, что спутник Орхидеи – какая-то важная особа.

– Что такое? На кого ты смотришь? – Буря посмотрела назад и внезапно судорожно вдохнула. – Подожди-ка, это…

– Орхидея. Опять. – Фоллер протиснулся мимо Бури в проходе. – Я скоро вернусь.

Буря схватила его за руку.

– Ты уверен, что это хорошая идея?

Фоллер пожал плечами:

– Что здесь плохого? Уверен, что она меня не узнает. Мне любопытно посмотреть, насколько она похожа на ту Орхидею, которую я знаю.

Приблизившись, он наблюдал за реакцией Орхидеи. Она смотрела на него широко открытыми от любопытства глазами с легким оттенком страха, и было не похоже, что она его узнала. Орхидея что-то прошептала своему спутнику, который все еще разговаривал со Стюартом. Высокий мужчина повернулся, чтобы посмотреть на Фоллера.

Его глаза, рот и даже ноздри широко раскрылись, и, отшатнувшись назад, он шумно и резко выдохнул: «Ха». Его поймала Орхидея, иначе он упал бы прямо в открытые входные двери.

В помещении воцарилась тишина. Все повернулись к седому мужчине, который тяжело дышал, пытаясь успокоиться, но все так же таращился на Фоллера, как на гигантского волосатого паука или нечто подобное.

Его реакция потрясла и смутила Фоллера. Этот мужчина его узнал! Фоллер прошел через безмолвное помещение и протянул ему руку.

– У меня такое чувство, что вы меня знаете, но, похоже, я вас не помню, – сказал он достаточно громко, чтобы каждый в помещении услышал.

Мужчина посмотрел на руку Фоллера. Его нос сморщился, как будто в церкви стоял дурной запах.