Анхель Куатье - Схимник

-- Полетит, - ухмыльнулся мужчина. - А с кем можно переговорить?

- А со мной и переговорите, - предложил незнакомец.

- Нам очень надо в Иркутск. Важное дело, - Агван говорил с такой серьезностью, что я чуть было не рассмеялся.

- Что за дело-то?

- Я человека везу, ему надо до завтрашнего вечера в монастырь попасть.

- Да, важное дело, нечего сказать! - расхохотался наш собеседник.

- Важное, - серьезно ответил Агван. - Ну так поможете?

- А чего не помочь, помогу, - согласился вдруг мужчина.

Тут я решил вмешаться:

- А вы уполномочены решать такой вопрос? - спросил я.

- Отчего ж не уполномочен? Мой самолет. Кого хочу, того и вожу, сказав это, незнакомец улыбнулся и подмигнул Агвану. - Вы, чувствуется, не местные.

- Нет, не местные, мы из Питера, - ответил я.

- Серьезно?! - он сделал вид, что ему это приятно слышать, мол, уважает. - А я-то думаю - чего не признаете? Или телевизора не смотрите.

- А вы кто? - удивился я.

- Я, дружок, хозяин Сибири, - ответил незнакомец. - Николаем зовут. А вас как?

Мы представились.

- Ну-ка, берите мои сумки, вон там. И давайте мигом на посадку, скомандовал хозяин Сибири.

Я в жизни не видел такого самолета! Маленький, аккуратный, изнутри весь отделанный кожей, с широкими удобными креслами и большим столом посередине салона.

Николай сначала обсуждал какие-то вопросы со своими помощниками, потом просмотрел бумаги, отдал несколько распоряжений и обратился к нам:

- Не боитесь лететь-то? Погода не ахти... - он сел напротив нас и с удовольствием посмотрел в иллюминатор.

А любоваться было на что - мы летели над холмами, сплошь покрытыми лесом, над быстрыми реками и прозрачными озерами. Бескрайние просторы Сибири простирались, насколько хватало глаз. И весь этот российский Клондайк, как оказалось, принадлежал нашему новому знакомому.

- Нам надо спешить, - ответил Агван.

- Ну, с этим все понятно. Он буддийский монах. Будет уважаемым человеком. А ты будешь уважаемым человеком? - спросил Николай, обратившись ко мне.

- Время покажет, - я уклонился от прямого ответа.

- Будущее только следствие прошлого. Показывает то, что было, а не то, что будет, - сказал

Николай и со странной усталостью посмотрел мне в глаза. - Ты кем работаешь-то?

- Я не работаю сейчас. Как из армии пришел, так: и не работаю. Поучился, но все пустое.

- А где служил? - нехотя спросил меня хозяин Сибири.

- Да... В Чечне.

- В Чечне?! Воевал?! Правда, не брешешь? - Николай словно ожил.

- А что? -я же, напротив, напрягся; никогда не знаешь, чего от таких разговоров ждать.

- Я в Афгане был, - сказал Николай, его лицо в один миг просветлело ,морщины разгладились. .

- Интернационалист, значит. А я, получается, что националист, - мрачно пошутил я.

- Да ладно тебе! Пехота? Артиллерия? --Спецназом звали.

- Ну, брешешь... - он посмотрел на меня с недоверием.

- Может, и брешу, а звать - звали.

-Слушай, Данила, а давай я тебя к себе на работу возьму? - его предложение казалось искренним.

- Охранником, что ли? Нет. Не хочу, спасибо. Не могу оружие в руках держать. Руки чешет.

- Да не нужны мне охранники! Мне сообразительные люди нужны - молодые, перспективные, амбициозные. Ты посмотрит, какая странато, сколько в ней всего, а управлять некому. Страдает земля без хозяев. Нужны ей хозяева, а взять негде. Положиться мне не на кого, понимаешь, Данила! Стержень потерял наш народ. Душа у него широкая, а силы нет. Духа ему не хватает. Поиздержался,

Я тебе серьезно говорю. Давай ко мне в компаньоны! Я тебе сначала несколько месторождений выделю - будешь осваивать. Получится, так большим начальником сделаю. У меня и заводы есть бесхозные, и прииски заброшенные. Много дел надо делать, а рук не хватает. Все стоит, ждет тебя, Данила.

Ты слушай меня! Большим человеком станешь, уважать себя будешь. А так кто ты есть? Пустое место? Куда это годится? Зря ты, что ли, кровь проливал, зря товарищи твои погибли? Нет, брат, это нехорошо. Ты родину защищал, а теперь бери ее, осваивай. С автоматом наперевес бегать - дело нехитрое. А вот работать, жизнь налаживать - дело стоящее! Не робей, Данила. Соглашайся!

Николай прямо горел, светился весь. И столько в нем было энергии, столько силы, столько желания! Это завораживало. Да я и сам чувствовал сейчас прилив внутренних сил. Военное братство - вещь особенная, ее не разъяснишь. Кто не знает, тот никогда не поймет.

И вот вдруг передо мной могущественный человек, который чувствует так же, как и я, понимает жизнь так же, как ее понимаю я. И мне не нужно перед ним ни унижаться, ни юлить, ни создавать какое-то впечатление, ни объяснять что-то. Мы понимаем друг друга без слов, потому что у нас одно прошлое И сейчас оно делает наше будущее.