Кристофер Кубасик - Подмененный

- Здесь Андерсен.

- Андерсен?! - Парень присвистнул. - Здесь Даклин. Ты готов?

- Давай-ка, парень. Вперед!

Питер изо всех сил, полуволоча, полунеся папочку, побежал к главной улице. Как только они выскочили из-за угла, гангстеры, сидевшие в машинах, открыли ураганный огонь. Пули так и свистели над головой. Питер, как мог, прикрывал отца.

Вдруг один из автомобилей озарился яркой вспышкой пламени. Раздался взрыв, и металлические осколки разлетелись во все стороны. Гангстеры, выскочившие из машин, попадали на землю.

Жутко взвизгнули тормоза. По улице мчался знакомый фургон. За рулем сидела женщина. Парень с гранатометом в руках высунулся в боковое окно. Он пальнул еще раз, и следующий автомобиль взлетел на воздух. Фургон тормознул возле Питера и доктора Клериса. Дверца скользнула в сторону.

Питер, не теряя времени, сунул папашу в автофургон, потом хотел влезть туда, но в борт гулко ударила очередь. Из крупнокалиберного бьют, решил тролль и невольно обернулся.

Стальная дверь, через которую он вошел в АБТек, была открыта. В проеме показался начальник охраны, лежавший за рукоятками установленного на треножнике пулемета. Он еще раз дал очередь. Пули оставили глубокие вмятины на металле автофургона. Одна из пуль угодила Питеру в плечо. Тролля буквально внесло в недра машины. Чьи-то сильные руки помогли ему сесть. Дверь захлопнулась, фургон рванул с места. Питер видел мир какими-то наплывами, так, издалека набегали ощущения. Тошнота подступала к горлу. Что-то мелькало в лобовом стекле - что именно, Питер не мог различить.

Над ним кто-то склонился.

- Дьявол! - воскликнул парень. - Как он тебя разделал!

Питер был готов выть от боли.

- Клерис? - прошептал тролль. - Где Клерис?

- Этот белый халат, что ли? Здесь он, здесь... - Парень беспечно улыбнулся.

- Доставь его к Эмидж.

- Доставим, приятель, в лучшем виде доставим. Я, когда увидел эти бандитские рожи, решил - все, каюк! Теперь, браток, все будет в порядке. Он ласково погладил тролля по руке. - Сейчас доберемся до Брины.

Больше Питер ничего не слышал. Он закрыл глаза и провалился в черное небытие. Последней была мысль - все прошло удачно. Это немало. Даже очень много. Что там ждет их в будущем - не важно. Сейчас все сложилось хорошо и порядок!

Вопрос куда сложнее. И глубже и шире, чем рецепт Томаса. Конечно, можно не обращать внимания на собственную внешность, можно и в душе остаться человеком, но это не решение вопроса.

Часть третья

БЫТИЕ

Питер очнулся - и вновь ощутил себя троллем.

Эта мысль не огорчила его, в этом был какой-то смак, некое смутное удовольствие, которое испытывает грешник, притерпевшийся в аду. Все, что произошло с ним в этом облике, было его жизнью. С прошлым жаль было расставаться. Всю жизнь, как оказалось, он был бесконечно одинок. Всю жизнь гонялся за химерами, воплощенными то в поклонении папочке, то в стремлении избавиться от жуткой личины метахомика. Тем самым он пытался заполнить пустоту? Хватит, теперь его желания крутились только вокруг собственной плоти. Его тролличьей шкуры... "Ею куда легче управлять, - подумал он, - с ней легче выжить".

А что там болтал Томас в Жутких могилах насчет коренного вопроса? Что это за такой главный вопрос? Сможет ли Питер вписаться в новую человеческую - оболочку? Томас утверждал, что дело не во внешнем облике, а во внутреннем содержании.

Это, конечно, философский взгляд на положение вещей. Да, Питеру доводилось встречать особей, считающих себя людьми, хотя на самом деле они были откровенными подонками. Неплохо, например, пребывать в шкуре тролля, когда дерешься, но как быть со взглядами женщин, которые те бросали на него, когда он шел по улице в иллюзорном человечьем обличье?

* * *

Вертолет низко летел над Элевейтедом. Совсем рядом - рукой достать посверкивали стены домов. Вокруг стекло, металл... Питер глянул на сидевшую рядом с пилотом Катарину - вот и вернулась маленькая проказница в заветную страну Оз.

Возле него сидел отец, все такой же безучастный, неулыбчивый... Его ничто не занимало: ни сверхсовременная архитектура, ни тролль, вытащивший его из здания АБТека. Питер заранее настоял, чтобы его подлинное имя было скрыто от отца. Не хотелось вновь терзать душу - свою и отцовскую. Папочку ничем не проймешь, ему нужны только финансирование, лаборатория, колбы и реторты. Откройся ему Питер, так он сочтет его воскрешение досадной помехой. В худшем случае - тяжкой обузой. Его же, Питера, и обвинит в том, что случилось. Пусть все останется как есть. Он, Питер, являлся для отца не более чем графой по разделу "накладные расходы" в той смете, которая должна была обеспечить осуществление заветного желания - создания средства, позволяющего вернуть металюдям первоначальный облик. С Катариной он только об этом и беседовал - больше его ничто не волновало. Особенно теперь, когда у него в памяти засели материалы, переданные ему Питером. Грешившие, надо заметить, существенными, но трудноразличимыми ошибками.