Грег Бир - Город в конце времён

Какие бы таинственные вещи ни происходили в библиотеках, книжных магазинах и на складских стеллажах издательских домов, Бидвелл, судя по всему, меньше всего интересовался этими чистыми книгами.

— В лучшем случае их можно назвать нулями, пробелами, пустотами между клавишами. А в худшем — средством для отвлечения внимания. Можете использовать их для своего дневника или в качестве рабочих блокнотов, — сказал он и бросил взгляд на другую стопку. — Эти же послужат к вашему образованию, коль скоро это необходимо, пусть даже наши возможности ограничены.

— А они тоже дефектные? — спросила Джинни. — Надо искать и отмечать в них ошибки?

— Нет, — ответил Бидвелл. — Их ошибки естественны и неизбежны — ошибки невежества и юности.

За не столь долгие годы формального обучения Джинни полюбила математику и точные науки — она легко схватывала задачи, ставившие в тупик ее одноклассников, — однако никогда не считала себя, как выражаются школьники, «ботаником».

— Уж лучше учебные телепередачи или компьютер с интернет-каналом, — заметила она.

Бидвелла аж передернуло.

— Интернет — пугающая перспектива. Все тексты мира… все незадачливые высказывания, убогие мнения, прямая ложь и ошибки… бесконечно мутирующие, и почему? Кто может проследить за этим и как? Отнюдь не умопомрачительный масштаб человеческой глупости интересует меня, дорогая Вирджиния.

Джинни никак нельзя было назвать узницей, однако сколько бы раз она ни приближалась к двери, что вела наружу, у нее не получалось перешагнуть порог. Струна, натянутая в голове и груди, становилась невыносимой, острая тоска и страх узлом скручивались в животе. Нет, она не могла выйти наружу — еще не время.

— Зачем вы меня здесь держите? — воскликнула она как-то утром, завидев Бидвелла, бодро вкатывающего тележку с очередной грудой коробок, полных книг. — Меня уже тошнит от этого! Только вы да кошки!

Бидвелл тут же взвился.

— Никто вас не держит. Идите куда хотите. Уверен, вы найдете дорогу домой — по длинному пути. В этом и есть ваш талант… Разве что кошки по вас скучать будут.

С этими словами он вышел, потрескивая коленными чашечками, и задвинул широкую белую дверь под масляный стон противовесов и шкивов.

Джинни пнула ближайший ящик, обернулась — и увидела самого мелкого кота, сидящего на полу и разглядывающего ее с умиротворенным любопытством.

— Тебе-то разрешают ходить где вздумается, — упрекнула она.

Кошачий хвост ударил по запечатанной коробке. Зверек встал на задние лапы и энергично поцарапал картонную стенку, оставив символ, напоминавший букву «икс» с восклицательным знаком. После чего удалился прочь, гордо вздернув подрагивающий хвост трубой.

Иногда он покусывал уголки книг на рабочем столе. Бидвелл, судя по всему, на это совсем не возражал.

С появлением юной особы у сетчатых ворот склада Конан Артур Бидвелл испытал прилив трех резких эмоций: раздражение, приятное возбуждение и страх — причем страх в его возрасте был практически неотличим от радости. Воздух сгустился в предвкушении изменений. В конце концов, приход девушки был ничуть не более чудесным явлением, чем, скажем, конденсация дождевой капли в перенасыщенной влагой туче.

И все же он знал: труд многих лет одиночества близится к завершению. Так отчего бы и не радоваться, попутно трепеща в ожидании неумолимо накатывающей опасности? Ибо на слишком многие десятилетия — да, слишком многие — он потерялся среди книг, вычерчивая статистику невероятных изменений. Что может быть более безрассудным и безнадежным? Он просто сидел и ждал, пока сум-бегунки посеют свои цветы и произведут новую семью для него самого и для склада. А сейчас…

Бидвелл давно уже начал подмечать изменения в литературном климате. Все чаще и чаще, со всех концов света, ему присылали свидетельства о важных находках. (Как жаль, что еще нет возможности добраться до других миров! Аналогичные события наверняка происходят и там, ставя в тупик инопланетных ученых — если они столь же внимательны).

Настроение его книг потемнело, стало сумрачным. Вот так наступает конец света — не от взрыва, а от опечатки.

Он заметил и другие изменения в ближайшем окружении: падение численности мышей и рост поголовья кошек. Нынче на складе обитало на две кошки больше, чем до появления девушки. Похоже, новоприбывшие вполне ладили с Минимусом, его любимцем. Не имелось сомнений, что все они принадлежали Мнемозине — с присущей им своеобразной независимостью.