Лев Куклин - Год лошади

Испытуемый кандидат в астронавты, индийский гражданин Сингх Раджневи, последователь буддизма и проповедник разумного одиночества сошел с ума!

Но это было еще не все. Бесстрастная лотерея человеческих судеб, вслепую раскрутив свой гигантский барабан с номерами, выдернула оттуда еще один черный шар, еще одну непредвиденную жертву. В контейнере под номером одиннадцать находился Евгений Солнцев, которому недавно исполнилось тридцать четыре года. Фамилия его удивительно соответствовала, так сказать, внутренней сущности. Это был человек, о котором друзья говорят с широкой улыбкой, а враги - у самых хороших всегда есть враги! - с кривой ухмылкой: золотой характер. По специальности он был психолингвистом, знатоком древних и мертвых языков: а кто знает, какие наречия и знаковые системы ждут нас в неизведанных глубинах Космоса? Евгений обладал удивительной способностью сходу устанавливать общий язык с любым живым существом в море и на суше - от осьминога до слона... Не говоря уж о людях! Вдобавок, он был трогательно конопат, и волосы его, имевшие не рыжий, а именно солнечный, золотой оттенок, своеобразным нимбом окружали его умную голову. С собой в контейнер он прихватил старинный музыкальный инструмент - простую деревянную гитару, нехитрое приспособление для извлечения нескольких аккордов, состоящее из деревянного корпуса и шести металлических струн. Вечерами он устраивал долгие концерты... исключительно для себя. Он был одновременно и исполнителем, и единственным слушателем... не считая, разумеется, многочисленной толпы, которая собиралась у динамика "одиннадцатого"... Повторялся он редко, тем более, что слушатели не могли заставить его спеть на "бис". А можете себе представить, сколько песен, и на скольких языках, может знать хороший лингвист?! Он ухитрялся исполнять даже песни и мифические предания папуасов маринд-аним... Любопытные песни, прямо скажем...

Девушки-операторы и техники-наблюдатели с трудом удерживались всякий раз, чтобы не захлопать в ладоши и не попросить по-свойски:

- Женечка, спой еще!

С ним, разумеется, все были на ты. Только он еще не знал этого... И само собой - не стоит добавлять, что он был всеобщим любимцем, и женское обслуживающее население ангара просто ссорилось за право дежурить на связи с его "кастрюлей"...

И он первым из испытуемых заканчивал свой срок без единого сбоя! Трагедия произошла на триста шестьдесят четвертый день эксперимента. Завтра, в двенадцать ноль-ноль по московскому времени, истекал календарный год, и люк одиннадцатого контейнера должен был победно распахнуться, выпустив уже не кандидата - первого астронавта! На землю, к цветам, друзьям, поздравлениям, улыбкам... Да, выпустив уже не испытуемого, первого члена будущего межзвездного экипажа! Но вы помните, какую цену платят за улыбку?

Готовясь к предстоящему выходу, Евгений Солнцев брился... О, это был целый процесс, театральное зрелище, достойное трансляции по общепланетному телевидению! Он снимал свою рыжеватую щетину не общепринятой гигиенической пастой, и не пользовался никакими механическими приспособлениями, вроде ультразвукового вибратора. Нет, он брился стариннейшим, прапрадедовским способом: бритвой... Он откопал этот процесс в исторических справочниках, реставрировал в мельчайших подробностях и уверял теперь совершенно всерьез, что это ритуальное действие благотворно действует на укрепление нервной системы...

Итак - он ловкими, сноровистыми движениями направил стальное лезвие, напоминающее складной нож, на специальной ленте из грубой кожи. Предварительно он поставил на электроплитку воду в металлическом стаканчике, чтобы подогреть ее до нужной температуры. После чего насыпал в металлическую же плоскую чашечку специальный мыльный порошок, влил туда горячую воду и хорошенько взбил смесь до пузырящейся пены кисточкой, сделанной из крепких волосков барсучьего хвоста. Он мог позволить себе такую антикварную роскошь...

После чего Евгений этой самой толстой и короткой кисточкой аккуратными круговыми движениями стал наносить пахучую мыльную пену себе на щеки и подбородок... Чтобы мыльная пена не попала в рот, он смешно поджимал губы, втягивал их так, что вместо рта образовывалась нелепая прямая щель.

... На этом самом месте дежурная операторша, не в силах постичь тайны этих мужских манипуляций, каждый раз счастливо фыркала, с трудом удерживаясь от неположенного смеха... Затаив дыхание, она следила за мужской рукой, совершающей непонятные и такие комичные движения: остро наточенная бритва, посверкивая в лучах лампы, скользила по подбородку, снимая щетину, а мыльную пену с остатками волос Евгений обтирал о край стаканчика, после чего всякий раз ополаскивал лезвие в горячей воде...