Лев Куклин - Год лошади

- А если ему это дело... это занятие... просто нравится?! - вдруг пронзительно заверещала низенькая, приземистая, сильно перекошенная на один бок женщина с абсолютно безволосой шишковатой головой. Из-за этой лысой головы ее в селении звали Голышихой.

- Что значит: нравится? - переспросил Судья, почти не повышая голоса, пристально глядя при этом вопросе в пустые, круглые, как речные камешки-голыши, глаза женщины. Та повела зрачками в разные стороны, но из ее рта, как из раструба, продолжали вылетать слова:

- А так! Нравится - и все! Толпа затихла: всех интересовало, что же ответит Судья на такой неожиданный аргумент в публичном споре. Судья-Отец покачал головой:

- Кривоногий - не одинокий волк, выгнанный из стаи. Он - член нашей Общины и владеет частью нашей земли. Члену Общины должно нравиться только то, что полезно Общине. Иначе... - твердо и почти без нажима в голосе подвел итог Судья, - иначе нам не выжить! Ты понимаешь это, женщина?

Голышиха в растерянности промолчала...

- Итак, мы выслушали тебя, Кривоногий! Теперь слушай, что скажет суд Общины! Голос Отца легко перекрыл шум толпы и все другие звуки. Казалось, даже ветер, шумящий в густой листве, притих, чтобы выслушать приговор.

- Землевладельцы, члены Общины! Вы знаете: Закон есть Закон. И он гласит: любой член Общины, по свободному праву владеющий наделом плодородной земли и использующий ее не для производства продуктов питания, а для дурманящих или вредящих Общине растений подвергается смертной казни. Ты ведь знал об этом Законе, Кривоногий?

- Да, я знал... - измученно простонал подсудимый, опустив тяжелые руки вдоль туловища и бессильно подрагивая кистями. - Я знал... но я... я - забыл... Я хотел... только попробовать! Тяжелая жизнь... Хотел легкости... Глотнуть... вдохнуть хоть немного легкости...

- Лишите его жизни, привязав за горло к ветке Священного Дуба! - выкрикнул Отец?Судья. - Таково решение суда, ибо Закон есть Закон!

- Пошли, Кривоног! - сказали разом двое Стражей Порядка и ткнули осужденного в бока, но на этот раз не рукоятками, а остриями своих ножей. Кривоног сделал неловкий шаг, споткнулся и повалился наземь. Раздался протяжный, заунывный вой. Приговоренный к смерти, извиваясь по земле, как большая придавленная сапогом гусеница, вопил на одной безостановочной жуткой ноте. Это было страшнее даже, чем волчий вой в пустынных заснеженных полях под гулким лунным небом в долгую морозную ночь. Крепкие руки исполнявщих приговор поставили его на ноги и подвели к Дубу Совета. Дуб, особенно если он могуч и испытан многими веками, почти всегда одинок. Деревья в садах стоят шумной толпой и радуются, полные цветов и плодов. Этот дуб был суров, и на его ветвях созревали поистине страшные плоды...

- Большинство - за смерть! - Судья внимательно смотрел на поднятые вверх руки. Кривоног не имеет собственного Источника Жизни, поэтому раздела имущества не будет... Его хижину сможет занять любой нуждающийся в отдельном жилье. Приступайте! приказал он своим помощникам. - Воля селения да будет исполнена! И уже выходя из круга, обратился к женщине:

- Ты оказалась не права, Голышиха, - спокойно сказал Отец. - Ты не права... На шею Кривонога накинули крепкую петлю из пеньковой веревки. И когда исполнители приговора ушли, на крепкой ветви старого дуба, горизонтально простертой над землей, остался висеть тяжелый сморщенный плод из смрадной человеческой плоти. Вдобавок, Кривоног обильно обмочился, и от него остро и противно пахло... Десятка полтора тощих собак с клочкастой шерстью и выпирающими ребрами, подняв кверху узкие морды с ощеренными клыками, выли, собравшись в кружок под висящим телом. Тело слегка раскачивалось от слабого ветра. Собаки выли...

ДЕТИ

- И-ли-я-а-а! - позвали Мальчики за дверями хижины. - И-ли-я-а-а!! Он узнал голоса своих друзей и выглянул наружу, с лицом, розовым от огня очага.

- Что случилось?

- Бежим! - закричал Иван.

- Только скорее! - позвала и Марья.

- Да в чем дело? Сегодня я все равно не смогу играть...

- Короткоручка... - начал было Иван своим грубым, или, как говорили ребята, "толстым" голосом, но Марья его перебила:

- Она... она плачет. Марья пропищала свое сообщение встревоженным голоском, тоненьким, как писк болотного комарика.

- А мы к ней боимся, - проговорил Иван.

- Ее фазер швыряет в нас камнями, - тоненько пропела Марья. - Всякий раз, как увидит...

- Да... - подтвердил Иван. - И еще грозится убить Короткоручку.

- А где он сейчас? - озабоченно спросил Мальчик. - Я бы тоже не хотел сталкиваться с ним...