Борис Толчинский - Нарбоннский вепрь

— …Война переделала меня, как моего отца, — заключил Варг. — Так что и в этом вы оказались правы!

— Поздно! — вздохнула София. — Слишком поздно! Вы государственный преступник. Об этом знают все, как и о том, что ваша участь предрешена.

— Меня казнят?

Она не ответила. "Ульпины не солгали, — подумал Варг. — Юстина поклялась отцу не убивать меня". Он сказал это вслух. София устремила на него удивленный взгляд, и Варгу стало не по себе. Он понял, что совершил ужасную ошибку. Она высокомерно усмехнулась и проговорила:

— Вы заблуждаетесь. Я ничего не обещала вашему отцу. Разве я могла?.. Как вы подумали такое, особенно сейчас, после войны! Кто вам сказал? Ульпины?! Можете не отвечать, я знаю. Разумеется, они! Ульпины вам солгали, как лгали вам всегда. Зато я обещала генералу Милиссину пышный триумф в Темисии, на Палатинской площади, пред ликом Божественного императора. С вашим участием!

— А дальше? — воскликнул Варг. — Что будет дальше с моей страной, когда я, опозоренный, уйду к богам?! Ну, отвечайте! Вы все прекрасно понимаете!

"Ты прав, — подумала София, — я понимаю!".

— Хочу, чтобы вы знали, — вдруг сказала она, повинуясь интуиции, — герцога Круна, вашего отца, убила я.

Что-то дернулось в лице Варга, и на какое-то мгновение Софии показалось, будто он готов броситься на нее и поразить сталью цепей. Однако он снова, как и в первый раз, сумел взять себя в руки. Это ей понравилось: он выдерживал жестокое испытание.

— Я это знал, — кивнул Варг.

— Вероятно, Ульпины сказали вам, что я велела Круна отравить.

— Да. Ваш лекарь сознался в этом на дыбе.

— Никандр Лисма?

— Да.

— Вы недооцениваете Ульпинов. Никандр Лисма признался в том, в чем Ульпины заставили его признаться. Это называется ментальным принуждением. Не более, но и не менее!

Варг вздрогнул. Такая мысль приходила ему в голову, и не раз.

— А как же вы его убили, если не отравой?

— Вашего отца убила я миром с Империей, — промолвила София. — Вернее, мы убили его вместе: я — мирным договором, вы — своим восстанием, а Ульпины довершили начатое нами ментальной атакой.

— Ульпины…

— Ну неужели до сих пор не понимаете?! — гневно воскликнула София. — Кто больше их, ваших друзей Ульпинов, был заинтересован в смерти вашего отца?! Когда вы получили его последнее письмо…

— Ваше письмо!

— Пусть мое! Итак, когда его вы получили, признайтесь, вы собрались перейти к отцу или, во всяком случае, искать достойную дорогу к миру!

— Это правда.

— Ну разумеется! — нервно усмехнулась она. — Но дьявол вас послал к Ульпинам, и эти нелюди не дали вам закончить дело миром. Они нацелили благородного сына на войну с родным отцом. Войну бы эту проиграли вы — если б отец ваш прожил еще хотя бы месяц! Вот почему они поспешили добить его.

— Вы говорите: "добить", а не "убить". Значит, и то правда, что он был смертельно болен?

Варг увидел слезы в глазах Софии — они странно спорили с ее жестким, настойчивым тоном.

— Ваш отец был моим другом. Он понимал меня, а я понимала его. Он хотел блага этой стране, и я хотела. Вы думали, я зачаровала его. Нет! Это он очаровал меня! Он очаровал меня своей мудростью, в которой силы, мужества и истинного величия было больше, чем в вашей мальчишеской гордыне. Он не гонялся за химерами, как вы, и не пытался сторговаться с дьяволом. Он заставлял меня совершать такие поступки, на которые я не имела права как ответственный политик Аморийской империи. Ваш отец был слишком велик для своей варварской страны. Он был обречен с самого начала. Я убила вашего отца тем, что не остановила: его или вас…

— Я готов заменить отца.

— Поздно! Слишком поздно!

— Нет, нет, еще не поздно, подумайте, ваше сиятельство! — пылко воскликнул молодой Варг. — Прогоните мою сестру Кримхильду! Яснее ясного, она вам лишь вредит.

— И что же, вас поставить герцогом?!

— Прошу, поверьте мне! Я не желаю больше воевать. Я призову народ к миру с Империей… мы умеем быть отходчивыми, мы забудем все злодейства амореев, мы будем поставлять вам вольфрам, лес, пряжу, уголь…

— Угля и в Персефоне достаточно, равно как и рабочих рук, и более чем достаточно, особенно нынче, — надменно заявила София, перебивая его.

Это было открытое провоцирующее оскорбление: София намекала на вновь обретенных Империей рабов, жертв последней нарбоннской войны. Но Варг не возмутился — он молча ждал, что скажет она дальше.

— Дивлюсь вашей невероятной наглости, — сказала она. — Речь нынче идет о том, когда и как лучше всего вас казнить, а вы при этом осмеливаетесь просить меня о герцогском престоле! Вы опоздали… принц! Прежде надо было думать, своей головой, а не головами еретиков Ульпинов!.. А может быть, вы соблаговолите оказать нам честь и пройти стопами отца к трону Божественного императора?