Андрей Валерьев - Copy-Paste

Катю трясло.

– Это так страшно. Ты почему… Ты…

Витька кое-как разлепил ссохшиеся губы и через силу, с самым виноватым видом, признался.

– Я заснул. Я проспал весь поход. Катя, дай попить, пожалуйста, а?

Девятнадцать часов непрерывной работы на вёслах принесли результат. Снявшись с якоря затемно, ещё до рассвета, 'Птица' прошла весь путь до озера, ещё до того, как село солнце. Но далось это очень дорогой ценой. У половины команды было обезвоживание и тепловые удары. Виктор стёр кожу на ладонях вместе с мозолями в ноль. До мяса. До крови. Такая же история произошла и с турком. Олег, как самый жилистый и спортивный человек из их компании, перенёс поход на четыре с минусом. Он просто выдохся и лежал пластом на горячих досках палубы.

Самым поганым было то, что пожилой майор тоже перегрелся на солнышке. Холодные компрессы и обтирания ему не помогали – он то бежал, держась за живот, к гальюну, то полз к борту и звал Ихтиандра. В общем, всем было не до смеха – у пожилого человека начались судороги и бред.

– Это обессоливание.

Оля закончила в очередной раз обтирать грудь майора мокрой тряпкой и устало привалилась к мачте.

– Ему бы капельницу, физраствор. Или, хотя бы, регидрон попить.

'Оленька, какой физраствор? Какая, к чёрту, капельница?!'

– Сделай что сможешь…

'… и будь что будет!'

Витька через 'не могу' заставил себя подняться на ноги и осмотреться. Да, они действительно добрались до озера. Пейзаж вокруг был готовой иллюстрацией к фантастическому фильму.

Великое НИЧТО. Пустота. На гладкой поверхности тёмной воды не было ничего. Ни ряби, ни волн. А вокруг, насколько хватало взгляда, лежала гладкая как стол соляная пустыня. На небе стали зажигаться первые звёзды, и в сумраке Виктору было тяжело рассмотреть все подробности того места, где они находились. Например, не совсем было ясно, где заканчивается берег и начинается вода. Всюду, и на суше и под водой, мерцали мириады огоньков. Кристаллики соли посверкивали под последними отблесками заката и создавали полную иллюзию, что они в космосе.

Егоров позабыл о боли, об усталости, обо всех проблемах. Осталась лишь абсолютная тишина, покой, звёзды и он.

'Какая красота!'

Звёзды были повсюду. И вверху, и внизу. А центре, на космическом корабле под названием 'Птица', плыл он.

Утром поднялся слабый ветерок, который к счастью оказался попутным. Отдохнувший и слегка пришедший в себя майор указал такому же слегка ожившему экипажу, куда надо плыть и уполз в трюм, заботливо придерживаемый женщинами, а Кхап, на которого, казалось, даже вчерашние испытания не произвели никакого впечатления, загнал всю команду вниз, отлёживаться и отсыпаться, оставшись наверху в одиночестве.

Капитану срочно требовалось остаться наедине с самим собой и как следует подумать. Всё, что произошло с ним за последний месяц, было настолько невероятно и настолько грандиозно, что Кхап иногда ловил себя на мысли, что это ему снится.

Сначала железная птица в небе.

Кхап не верил в слухи, сказки и предания. Какие птицы? Вот у него 'Птица' – так 'Птица'!

Затем фаанг, который оказался кормчим этой самой железной птицы. Лишь железное самообладание капитана не дало ему рухнуть на колени перед Петом. О, Светлейший, этот человек летал по небу! Как такое вообще возможно?

А Госпожа? А Госпожа? Появление на его убогом кораблике зеленоглазой госпожи Кхап воспринял как немыслимое чудо. И пусть Катя своими манерами и поведением и не вполне соответствовала тому, что он слышал о семье Властелина, но она ТОЧНО была Госпожой.

Капитан немного переложил руль и благоговейно поправил тёмные стёкла, которые ему на время отдал Вит.

'Нет, нет, нет!'

Кхап выкинул из головы пришедшую ему этой ночью мыслишку, что надо бы перегнать 'Ураган' на другой островок, спрятать его там как следует, а уж на будущий год…

'Госпожа и её люди были со мной честны, и я буду честен с ними'

'Птица' легко бежала по немыслимо прозрачной воде вдоль белого берега, туда, где их ждал…

'Са-ма-лот'

Капитана пробил озноб, в животе тоже похолодело, а коротко стриженные волосы на голове – зашевелились.

'Я ЭТО увижу?! Я… о, Светлейший, благодарю тебя!'

Кхап крепче сжал рулевое весло и, приоткрыв один глаз, подправил курс своего корабля.

Самолёт они едва не проглядели. Он не сверкал под лучами солнца, как на то надёялся Виктор, а наоборот – старательно прятался среди миражей. Невзрачное серо-зелёное пятно на фоне блиставшего ярким светом берега, совершенно терялось.