Василий Купцов - Записки Виктора Толстых

Ульф бросился вверх по лесенке, осторожно выглянул, оценил ситуацию, потом выбрался на сторону, противоположную огням с корабля-лаборатории. Прыгнул в воду. Быстров не ощущал холода, тот, кто владел его телом, по-видимому, тоже. И его не сводила судорога от ледяной воды. Плыл он неумело, по-собачьи, но движения были сильные и без намека на усталость. В конце концов Ульф достиг берега, выбрался, даже не стал выжимать мокрые штаны, сразу устремился в расщелину. Засел, осмотрелся, оценил обстановку. Вел он себя почти как дикий зверь. Дикий разумный зверь. Который сначала отыскал себе убежище в скалах. Где и провел весь день. А ночью устремился вперед. По-видимому, он знал или чувствовал, куда идет.

Музея они достигли за один ночной переход. Ульф бежал и бежал всю ночь. Рассказ об ограблении не принес ничего нового. Дверь он просто выбил плечом, витрину разбил. И вот тут-то и случилось самое интересное. Когда Ульф взял в руки меч, он поднял его двумя руками над головой, держа вертикально и начал говорить что-то громким торжественным голосом. А потом в острие меча ударили молнии. Отовсюду. И свет померк в глазах у Быстрова. Больше он ничего не помнит. Следующие воспоминания относятся уже к периоду, когда его "подкинули" скорой помощи. Он тогда не мог ничего понять. Кто он, почему, откуда. Не понимал вопросов, ничего не понимал. Матрос не был уверен, понял бы он в том состоянии что-либо, пусть бы к нему обратились даже по-русски. Но к нему обращались только на языках скандинавских стран и по-английски. А он ответить не мог. И языков не знал (английский - на уровне "my name a table"), да и отвечать не было ни охоты, ни сил. Но постепенно это состояние проходило, силы возвращались. Обращались с ним хорошо, не как с преступником. Возможно, были какие-то указания на его счет. Быстров почувствовал, что еще немного - и он сможет вступить в контакт с врачами.

Ту часть, которая была посвящена операции по его похищению, мне не показали. Оно и ясно, тут тайны действующих на данный момент разведорганов. Больше ничего интересного в показаниях матроса Быстрова не было.

Медицинские обследования не выявили буквально никакой патологии. И никаких физических повреждений. Даже царапин. Не было и признаков повреждения внутренних органов - крови в моче, повышенного количества лейкоцитов и прочего. Исследовали его и другими способами. Уровень радиоактивности у матроса не превышал обычного для члена экипажа ядерной подводной лодки. Разные там снимки ауры и прочие околонаучные исследования также ничего путного не выявили. Все!

Что оставалось делать бедному толстому сотруднику комитета госбезопасности? То есть мне. Только идти ругаться к Гану. И я пошел.

* * *

- Первое, что я хочу у тебя спросить, - начал я разговор с Ганом, - это следующее: сообщал ли ты кому-нибудь те факты, о которых я тебе рассказал.

- Разумеется! - кивнул головой Ган.

- А я был уверен в том, что ты сохранишь все в тайне!

- А разве ты не затем мне все это рассказал и фотографии показал, чтобы я принял соответствующие меры?

- Нет! - я разозлился, - я попросил у тебя совета, доверил тайну, а ты меня обманул!

- Я что-то не припоминаю, - Ган был подчеркнуто спокоен, чтобы в том разговоре ты хотя бы намекал на конфиденциальность. И я вроде бы ничего тебе не обещал. Кроме того, что займусь этим делом.

- Но это обговаривалось не раз в наших предыдущих беседах.

- Я не помню, чтобы обещал хранить в тайне любую получаемую от тебя в будущем информацию, - Ган усмехнулся, - да и ты ничего такого не требовал...

Мне захотелось вдарить по этому смазливому личику. Попортить обаяние, так сказать. Но я удержался. Не потому, что попытка побить Гана бессмысленна, а потому, как я находился при исполнении. Поэтому я решил взять себя в руки. Помолчал. Потом продолжил разговор.

- Расскажи мне, пожалуйста, все сначала! - попросил я.

- Сначала была запущена программа создания Вселенной по набору определенных законов-правил ее функционирования. Которые делились по...

- Я понял шутку, - перебил я своего наглого собеседника, расскажи мне все по этому Ульфу! Что или кто владел телом матроса? Или он морочит нам голову?

- Нет, все чистая правда! А что касается Ульфа...

- Да, что он из себя представляет?

- Ульф - это слегка свихнувшийся хранитель. А может, и не свихнувшийся, может, вполне нормально функционирующий. Просто отстал от жизни. Темнота - туалетов не знает, а уж как защелки открываются - и подавно. А если серьезно. Подробнее не знаю. Я ведь, как и ты, сижу в Москве, ориентируюсь по отчетам и фотографиям. Мы с тобой - кабинетные ученые! - Ган подмигнул. Ладно. Собственно, этот Ульф может быть чем-то типа духа или демона. Способного как существовать автономно, так и функционировать, овладев чьим-то телом. Но хранитель не может, как правило, по собственной инициативе вселиться в кого-нибудь. Это не так просто. Даже просто вызвать его - это целый ритуал. С приходом христианства почти забытый. Думаю, - Ган помедлил, матрос сам позвал его.