Андрей Курков - Сказание об истинно народном контролере (География одиночного выстрела - 1)

- Да, - кивнул согласившийся с ним шофер, который получал особую радость именно от таких пассажиров, впервые видевших из его автомобиля достижения и красоты городской жизни. - А вы еще центральную площадь не видели...

Надо сказать, что центральной площади они Так и не увидели, так как перед выездом из нее дорога оказалась перекопана - прокладывали вакуумный мусоропровод, по которому весь мусор города должен был вскоре выбрасываться на дальнюю окраину. Об этом им сообщил подошедший к автомобилю человек в спецовке. Он же и посоветовал, какой дорогой лучше доехать до нужного шоферу места.

Когда машина уже отъехала от человека в спецовке, шофер негромко выругался, сравнив вышеупомянутого человека с одним натуральным удобрением. Обиделся шофер оттого, что человек в спецовке подумал, будто ему, шоферу, неизвестны дороги города.

Но Павел, все это время предававшийся наблюдению из окна, не обратил внимание на сквернословие, раздавшееся в автомобиле.

Вскоре они приехали. Машина остановилась перед красивым величественным зданием этажа в четыре, украшенным высоченными колоннами. На крыше развевался огромный красный флаг, хотя и показалось Павлу, что на улице ветра не было.

Шофер завел Павла внутрь здания, а там его встретили сразу три человека в аккуратных темных костюмах и при галстуках. Они радостно пожали руку Добрынину и повели его вверх по, казалось, бесконечной мраморной лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой. Остановились на третьем этаже.

Там их встретил дежурный по этажу в военной форме и в звании лейтенанта.

- Секунд очку, - сказал он и ушел за угол по коридору.

Минуты через две он вернулся.

- Товарищ Павлюк ждет вас, - доложил лейтенант. Павел и трое сопровождавших, пройдя по коридору, зашли в большущий кабинет, где их и встретил товарищ Павлюк.

Товарищ Павлюк, одетый в клетчатый пиджак и коричневые брюки, был орденоносцем. Был он, как и секретарь Коваленков, плотной наружности, но вид имел более строгий, даже когда улыбался.

Сперва он показал Павлу свою коллекцию самоваров, подчеркнув при этом, что "разумный патриотизм должен в чем-то проявляться". Потом пригласил выпить чая за его широким столом.

- Вот за чаем мы вас и утвердим! - сказал доброжелательно товарищ Павлюк, присаживаясь на свое кресло во главе письменного стола.

Павел бросил на него недоуменный взгляд, который хозяин кабинета сразу понял и поэтому объяснил:

- Дело в том, товарищ Добрынин, что вас выбрали, так сказать, на самом низком уровне, потом вы были в районе у товарища Коваленкова, и должен сказать, что вы ему понравились. Так что он утвердил вас и даже вам, наверно, не сказал об этом. Теперь мы должны утвердить вас как область, и потом уже последняя инстанция... ну, вы знаете какая...

Павел кивнул.

- Но вы не думайте, что мы не доверяем решению вашего колхозного собрания! Такая процедура, понимаете?! Мы ведь вам даже вопросов не задаем... Кстати, вам передали мой подарок?

- Какой? - спросил Добрынин.

- Ну, книжку Ленина с моей подписью?

- Да, конечно, спасибо большое... - затараторил Добрынин.

- Ну, я еще не окончил... Итак, процедура такая, понимаете? - продолжал товарищ Павлюк. - Я вот сейчас при вас спрошу членов партбюро: вам нравится товарищ Добрынин? - И товарищ Павлюк обвел пытливым взглядом троих в костюмах.

Они кивнули.

- Вот видите! - обрадовался хозяин кабинета. - И мне вы сразу понравились. Смотрю - русский человек, открытое лицо, добрая располагающая улыбка. Ну просто идеальный контролер. Вот мы вас и утвердили. А теперь чай и бублики!

Молодой парень, по виду комсомолец, занес в кабинет поднос с румяными бубликами и большой медный чайник с кипятком. Потом в каждую чашку на столе товарищ Павлюк лично всыпал по щепотке чайной заварки.

- Доложите-ка мне о состоянии дел на уборке урожая! - обратился, попивая чай, товарищ Павлюк к членам партбюро.

- У нас все в порядке, - ответил один из них.

То же повторили и другие.

- Это хорошо, - довольный, руководитель кивнул. -Так и надо работать!

Потом товарищ Павлюк заговорил с членами партбюро о перспективах постройки в городе кирпичного завода. Павел слушал их краем уха, набираясь знания, и одновременно не мог оторваться от вкусных румяных бубликов, которые просто таяли во рту. Казалось ему, что начавшаяся пару дней назад новая ответственная жизнь обещает ему много таких бубликов впереди, а кроме того подумалось Павлу и о том, что чем больше у человека ответственности, тем больше Родина беспокоится о нем и о его здоровье, и это казалось справедливым.