Андрей Курков - Судьба попугая (География одиночного выстрела - 2)

- Добрый день! - сказала Клара, приветливо улыбаясь.

Было видно, что она очень волнуется.

- Здравствуйте-здравствуйте! - не вставая с травы, ответил Мечтатель. - Вы откуда? Присаживайтесь! Чаю хотите?

Ошарашенный Банов растерялся, но Клара наоборот, взяла себя в руки. Присела.

- Мы из Москвы, - сказала она.

- Очень хорошо! - сказал Кремлевский Мечтатель и потер ладонью о ладонь. Ну как там?

- Хорошо, - кивнул Банов.

- А будет еще лучше! - Кремлевский Мечтатель поднял указательный палец правой руки вверх и словно нарисовал им в воздухе восклицательный знак. - Вы знаете, какая жизнь скоро будет?!

- Нет... - прошептал Банов.

Клара сидела в оцепенении, приоткрыв рот.

- Будет прекрасная жизнь! И не только в Москве! Я думаю, что и в Петрограде будет, и в Самаре! Везде будет! - вдохновенно говорил Кремлевский Мечтатель. - Для детей будут построены, да уже строятся, я знаю, красивые дворцы из стекла и дерева. Они так и будут называться:

Дворцы детства! Дети будут приезжать туда и играть в разные игры, там же их будут учить грамоте и музыке! Простых школ скоро не будет! Простые школы не в состоянии воспитать нового человека! Ведь так?

Банов машинально кивнул, а Кремлевский Мечтатель, улыбнувшись на кивок, продолжил.

- Вот вы какой национальности? - обратился он к Кларе.

- Из немцев... - ответила она.

- Вот не будет скоро такой национальности! И вообще никаких национальностей не будет! Будут все друг другу братья и сестры, и людей можно будет разделить на три группы: мужчины, женщины и дети... И тогда многие из предрассудков уйдут в прошлое. Мне вот как-то старик один с Урала написал, что он евреев не любит, а я спросил тут - есть ли евреи на Урале, и мне сказали, что нет там евреев! А как можно не любить того, кого нет? Заблуждения все, вековые заблуждения! Я вот сам прекрасно понимаю, откуда такие заблуждения берутся! Например, не понравился мне украинский хлеб, знаете, он такой черный! Не понравился, и вот, если я ограниченный и неграмотный, я и скажу, что я украинцев не люблю, у них и хлеб невкусный! Я сам это на себе испытал, когда в гостях у одной поморской семьи был на Севере. Они мне на обед суп дали, ну... невкуснее я ничего не ел, однако я ничего не сказал и добавку съел... Меня потом три дня крутило, вот тут болело, - он показал на живот, - и если б я был неграмотный, я бы и сказал, что не люблю я этих поморов, но я ведь грамотный!..

- Из всех искусств самым важным будет кино... - продолжал мечтать хозяин шалашика. - Мы из всего будем делать кино, каждый шаг каждого человека будет снят на кинопленку...

Банов задремал. Путь вниз был нелегок, и он здорово устал.

- А что будет с аэропланами? - спросила вдруг Клара.

- Аэропланы?! - воодушевленно переспросил Кремлевский Мечтатель. Аэропланов будет очень много. У каждого колхоза будет свой аэроплан, на котором агрономы и простые крестьяне будут летать и проверять, как всходят их посевы. Я тут получил письмо от летчика пару дней назад...

Банов спал. Ему снилась зима, дети на санках катаются с горки. Из труб приземистых избушек в морозное небо летит дымок. Красноармейцы, сложив ружья шалашиком, строят поперек сельской улицы снежную крепость. А по другой улице два бородатых человека в кожанках несут елку, а за ними идут еще двое красноармейцев с ружьями в руках.

- ...Дети тоже будут летать на аэропланах. Их будут учить этому с шести лет, а через три года каждый советский ребенок получит по велосипеду и совершенно бесплатно. За счет школьных профсоюзов...

Во сне Банов крался следом за мужчинами, несшими елку.

- Здесь! - один из них показал рукой на старую дряхлую избу с соломенной крышей, покрытой толстым слоем снега.

Они зашли во двор, постучали в низенькую дверь. Открыла старушка, голова ее была замотана в три или четыре старых платка.

- Здесь живет Пелагея Ершова? - строго спросил один из мужчин в кожанках.

- Я это, сынок, - ответила старушка.

- С Новым годом вас! - сказал мужчина. - Вам, как вдове и матери погибших на фронтах гражданской войны сыновей, полагается бесплатная елка!

- Ой, спасибо, сынки, заходьте, заходьте! Сняв шапки-ушанки, двое с елкой зашли в сени. Красноармейцы остались во дворе.

Банов притаился около соседнего дома и смотрел. Красноармейцы закурили самокрутки.

- Холодно же, однако! - сказал, переступая с ноги на ногу, один.

- Глядь! Глядь! - ткнул вдруг рукой в небо второй. - Летит! Ложись!

Нарастающий свист испугал Банова, и он тоже бросился на снег.