Владимир Владко - Аргонавты вселенной (редакция 1939 года)

Легким движением руки Гуро поймал чашку в поставил ее опять на стол, вложив в пружинное кольцо. Еще через секунду возвратилась и вилка. Спокойным ироническим голосом Гуро сказал:

— К превеликому сожалению, Николай Петрович не предусмотрел при конструировании ракеты таких же пружинных зажимов, чтобы удерживать на месте слишком экспансивных пассажиров. Вам, Василий, придется уж как-нибудь самому сконструировать для себя специальное приспособление… иначе с вашим темпераментом можно и потолок нашей ракеты пробить головой…

Не поднимая глаз, Василий уселся на свое место у стола. На этот раз он не нашелся, что ответить. Но тут, как всегда спокойно, отозвался Николай Петрович:

— Довольно, довольно! Мне кажется, что Вадим еще не кончил. Вы остановились на цератозаврах…

— Сокол остановился на цератозаврах, а Василий даже вверх полетел за этими чудищами, — смеясь, не унимался Гуро. — Да ну, Василек, перестань горевать, ничего же, в конце концов, такого не случилось. Ну, демонстрируй дальше свои познания в палеонтологии.

— Действительно, Василий, ведь вы можете дополнить то, что я говорил, — заметил Сокол. — Скажите, например, каких еще рептилий мы можем встретить на Венере? Знаете, тех, которые приспособились жить в воздухе?

Рыжко постепенно овладел собой.

— Птеродактили и рамфоринхи, — сказал он коротко. И добавил: — Факт!

Сокол засмеялся.

— Ну, если факт, то возражать нельзя. Заканчиваю: встретим мы на Венере еще таких чудищ, как ихтиозавр — рептилия, которая приспособилась жить в воде. И, наконец, я уверен, что мы найдем там и живых археоптериксов — этих диковинных животных, полупресмыкающихся, полуптиц. Я даже надеюсь осуществить мою мечту…

Он на минутку остановился, что-то обдумывая.

— Какую мечту?

— Привезти на Землю, как образец, одного живого археоптерикса. Ведь он такой маленький: весит мало и места не занимает… он же величиной самое большее, если с ворону, — шутливо взглянул Сокол на Рындина.

— Сначала давайте найдем его. А уж потом решим, что делать с вашим археоптериксом, — в тон ему ответил академик. Но Гуро сделал вид, что он очень неудовлетворен таким предложением.

— Вот так чудовище! — сказал он, пренебрежительно скривив губы. — Нет, по-моему, с такой мелочью не стоит и связываться. Ну, на кого на Земле произведет впечатление такое «диво»! Не больше чем с ворону, ха-ха! Нет, не согласен. Если уже везти с собою что-нибудь на Землю, так по крайней мере какого-нибудь там бронтозавра… на веревочку его привязать… может, привыкнет. Я его буду дрессировать, может быть, научу даже есть из рук…

Дружный взрыв смеха был ему ответом. Действительно, это была интересная, свежая и оригинальная мысль: привезти на землю и приучить есть из рук маленькое созданьице, которое имеет в длину всего лишь восемнадцать метров!..

— Вы забываете, Борис, что у нас всего только ракета, а не океанский пароход-гигант, — заметил сквозь смех Рындин.

— Вот потому-то я и не хочу брать много животных. Всего лишь одного бронтозаврика. Ну, выберем там маленького, так сказать, бронтозаврика несмышленого. Он успеет подрасти на Земле, — шутил дальше Гуро. Но не привыкшему к его манере шутить человеку показалось бы, что охотник говорит вполне серьезно: ни один мускул не дрогнул на его лице. Только где-то далеко в его проницательных серых глазах прыгали маленькие веселые искорки. Или, может, и это только казалось?

— Ладно, ладно, — ответил Сокол. — Там посмотрим, выберем. Вам детеныша бронтозавра, мне моего археоптерикса, Василию еще что-нибудь. Ведь природа Венеры так роскошна и жизнь так разнообразна, что…

Внезапно словно гром заглушил его голос. Резкий удар сильно встряхнул всю ракету. Гулко загудел металл. Корабль задрожал от носа до хвоста.

И сразу после этого послышался тихий свист. Монотонный, однообразный свист доносился откуда-то сверху. Что это?..

Василий Рыжко взглянул на ученых. Гуро крепко держал в руке свою трубку, словно у него не было ничего более ценного. Сокол прислушивался со встревоженным лицом. Брови академика Рындина сошлись на переносице. А свист все не утихал. Василий с усилием набрал в грудь воздуха: казалось, стало тяжелее дышать. Он заметил, что так же тяжело дышит и Сокол…

Резким, неожиданным для всех прыжком Рындин очутился у стенки, возле доски, где помещались рукоятки управления воздушными аппаратами. Он повернул одну из них, отодвинул в сторону другую. Свист не затихал. Рындин повернул к товарищам побледневшее лицо. Его голос прозвучал резко, как суровый приказ: