Владимир Цветков - Изнанка мира

— Ну, скажем, совесть у каждого своя. Тут не следует обобщать…

— По-моему, вы слишком вольно оперируете столь важными понятиями. Есть общий закон. Он один для всех. Невозможно даже представить, чтобы кто-то мог его переступить. Наивно думать, что вокруг нас имеются ловкачи…

— Наивно думать, что этого нет. Такой честный… Вот беда…

— Но как же мораль? Похоже, ты заигрался, — Данни перешел на «ты». — Должны же быть какие-то рамки!

— А теперь стоп. Вот ты и доказал. Все, к чему ты призываешь, и есть сплошные ограничения. Те самые критерии, против которых ты выступал. Ограничения всего того, что возможно. — В мыслях компьютера чувствовался назидательный тон.

Данни был возмущен:

— Такую игру… Такую игру надо запретить! Это… Это разложение наших устоев. Это просто преступление!..

— Извини, но ты, оказывается, слишком примитивный человек для того, чтобы играть в такие игры. А жизнь — игра куда более сложная. Очень жаль, что ты не понимаешь этого. Вот потому ты и проиграл. Стал безработным.

Данни почувствовал, что ему катастрофически не хватает воздуха. Словно морской удав накрепко перехватил ему горло. Перед глазами поплыли разноцветные блики. Он задыхался. Кружилась голова. А где-то в подсознании бились ненавистные слова-мысли игровой системы.

— Скрывать подобное — еще большее преступление, — продолжала машина. — Только в борьбе противоположностей всегда побеждает правильное, настоящее. А ты совсем плох. Постоянно забываешь, что все — игра. Так нельзя.

Довольно долго Данни не мог отдышаться. Да, его задели за самое живое. Личное. Стало так больно! Обидно… Стыдно…

— Ну так что? — выдавил из себя Данни, удивляясь своему охрипшему голосу.

— Не надо ничего бояться.

— Понимаю… Понимаю… Согласен… Это правильно.

— Надо перестроиться, чтобы получить результат.

— В чем? Зачем? — удивился Данни.

— В жизненных принципах. Ты же убедился, что они у тебя ограниченны.

— Ложь! Вся твоя игра — обман. Я правильно живу: как все.

— А результат? Где он? Ведь ты безработный!

Вновь психологический прием! Данни, похоже, уже начал понимать.

— Тебя надо запретить! — выкрикнул он. — Слышишь? Запретить! — Данни уже кричал.

— Запретить? Нет ничего проще. Для этого не надо труда и способностей. Эка сложность! Это самое яркое проявление ограниченности мышления. Нет, не запретить, а найти во всем решение — вот достояние гения. Отыскать его в противоречии явлений — вот настоящее искусство. Неужели непонятно?

— Все. С меня хватит! — вдруг выпалил Данни.

Сеанс тут же закончился. Все исчезло, и Данни почувствовал, что вырвался из тяжелого и мучительного плена. Вернулся к жизни. Он облегченно вздохнул и с удовольствием развалился в кресле. В зале уже никого не было. Все давно разошлись. Наступила удивительная тишина. За окнами занимался рассвет.

Данни наслаждался своим бездействием. Казалось, даже мысли его остановились. Но что-то где-то было в нем неспокойным. И как всегда в подобные минуты, помимо его воли, как бы издалека, из глубин сознания всплыло воспоминание.

Это было давным-давно и совсем на другой планете. Тогда Данни только начинал работать наблюдателем…

Заснеженные склоны гор. Лютый ветер. Канатная дорога. Внезапно остановившаяся над пропастью кабина… Их было четверо. Четверо разумных существ. Это были не люди. Только Данни знал, в чем причина: за перевалом лопнул трос. С каждым порывом дикого ветра он все больше ослабевал. Кабину швыряло из стороны в сторону. Кто-то разбил стекло, и один из них, судорожно хватаясь голыми конечностями за ледяной металл, медленно двинулся к ближайшей опоре. Остальные на подобное не решались. Становилось очевидным, что трагедия неизбежна. Но Данни вновь и вновь вспоминал главный закон наблюдателя: не вмешиваться никогда и ни во что! Он мог помочь им, однако не сделал этого. И тогда случилось непоправимое. Оно не могло не произойти!.. В живых остался только один. Один из тех. В ушах Данни до сих пор стоит его крик…

Данни часто думал, почему же этот случай времен его далекой юности никак не забывается? Ведь есть, наверняка есть причина… Вероятно, где-то в глубине души Данни был все-таки не согласен с собой. Ну почему, почему все так произошло? Справедливость Данни оказалась несправедливостью для тех четверых. Где же тот критерий, та точка отсчета, по которым можно правильно определить, найти истинную справедливость? Теперь Данни Гоор сомневался: в себе, в людях, в жизни…