Константин Кузнецов - Милостивый единорог - Притяжение бездны

Теперь-то герольд понимал, почему, тогда ночью, он не чувствовал присутствие Егена.

- А как же жители деревни?

Но старик лишь отмахнулся:

- Бог им судья. Они то думали, что волчата погибли, - а оно вон как вышло. Когда Улоргн подрос, мы его вовсе прятать перестали. Еген больше по лесам бегал, так его разве что с волком спутаешь. Да и редко к нам кто захаживал. Старались стороной обходить.

- И что же было, когда пришел зверь? - Вильям приподнялся.

Корни говорил все без утайки.

- Да, это и не так давно было, как вы думаете, - старик загадочно улыбнулся. - Он пришел пару дней назад.

- Погоди-ка, старик, - остановил его Лоренс. - А кто же тогда в деревне всех умертвил.

- Еген, это был, - с болью в голосе ответил старик. - Сначала, года два назад, он овцу из хозяйского стада утащил. Взрослый стал шельма, не уследишь. Тогда-то местный барон и взбеленился, мол, поймайте мне этого монстра и все тут. Начались облавы, охоты. Ну, я Егена то схоронил. Так эти изверги всех волков в лесу побили. Если бы вы видели эту охоту. Факелы, колья, постоянные вопли и одни только шкуры волчьи. Их тогда целую гору насобирали. Еген сам не свой был, все носился по подвалу, выл. Да и Улоргн все понимал. После все утихомирилось. Я от греха подальше Егена месяца два в подвале держал, а кормил воронами. У меня их тут много летает. А ещё через пару месяцев барон от своих земель отказался. Владения то не большие, а сам он суеверный. Вот видимо нашептал ему кто-то, что, дескать, места-то наши проклятые. Ну, он с барского плеча их в казну и отдал. Я Егена то выпустил, а он, видать, не забыл старые обиды, да ещё смерть приемной матери припомнил. Вот и стал мстить. А я и не мешал. Зачем. Эти люди мне ничего доброго в жизни не сделали.

Так вот он всю деревню и ... - не стал договаривать старик. - В общем, понял я, что не место ему здесь. Все равно рано или поздно убьют. А пару ночей назад пришел Зверь. Я то сразу смекнул - за своими вернулся.

- Откуда же он пришел?

Старик лишь покачал плечами.

Воцарилась тишина.

- Тянула их, звала она. Не мог больше держать, отпустил, - тихо-тихо добавил он.

- Кто она? - не понял Лоренс.

- Бездна, - не задумываясь, ответил Корни.

* * *

Прощались молча. Старик уже чувствовал одиночество и боль с которым ему предстояло коротать оставшиеся дни. Да, он и не собирался задерживаться на этом свете. Все что нужно он уже сделал.

Напоследок Вильям перекрестил старика и, поторопив Лоренса, выехал на заброшенный трак, ведущий на юг. Замешкавшись, герольд подъехал к своему господину, когда тот уже разорвал таинственное письмо, переданное ему незнакомцем в черных одеждах.

Еще один обет был исполнен в срок.

Не дожидаясь пока путники скроются из виду, старик побрел в свою хижину. Вильям его не осуждал. Корни сделал все так, как велело его сердце. И сейчас собирался покинуть этот грешный мир. Жить с таким камнем на сердце он больше не мог. Теперь его ничто не держало. Месть ставшая для него смыслом всей жизни и орудие возмездия, с помощью которого он осуществил задуманное, исчезли. Конечно, старик не говорил, что это именно он заставлял Ерена и Улрогна убивать беззащитных крестьян. Наверняка, он и сам брался за топор. И понять его, увы, было не сложно.

Вильяма и Лоренса спасло чудо. И если бы не Улрогн, то они давно бы гнили в земле. Этот парнишка оказался умнее, чем могло показаться на первый взгляд. Когда они доехали до распутья, дождь уже прекратился. И впервые за долгие годы, в здешних краях появилось солнце. Неподалеку возле зеленеющего холма родилась радуга.

- Слышишь? - Вильям закрыл глаза.

В старой избушке лесника сдавленно захрипел человек. Веревка оказалась прочной.

- Слышу, - весело отозвался Лоренс. - Птицы поют.

- Да, - улыбнувшись, согласился рыцарь. - Это поют птицы...

Они двигались в направлении деревни. Нужно было предать земле погибших. И отслужить по ним панихиду.

(конец)

Милостивый единорог: Сказочница востока.

История 3

С неделю Вильям был сам не свой. Весь день бродил по узким дорожкам, петляющим возле замка, задумчиво созерцая на кружащиеся красно-желтые листья и вглядываясь в неизведанную далекую линию горизонта.

Наступала осень. И вместе с осенней парой мир окутывала не видимая пелена давно минувших воспоминаний.

Переживая за господина, Лоренс будто шпион следил за каждым его шагом, безмолвно проклиная внезапно поглотившую хозяина меланхолию и, надеясь, что все-таки завтра уныние развеется и сэр Вильям вновь станет прежним. Но новый день ничего не изменил. Безмолвный рыцарь, словно приговоренное неведомым заклятием приведение, слонялся по замку, заставляя слуг взволновано охать и ахать в след. Серые дни пожирали сэра Вильяма, растворяя его в собственных, подобных туче, воспоминаниях...