Татьяна Кузнецова - Беспокойное путешествие

- Ааза, собака... - Тротби стиснул зубы и покачал головой.

- Твой приятель? - поинтересовалась Энна.

- Не думал, что он способен на такое... Мясистая тварь...

- О, месьор, - Гуччо с укоризной посмотрел на наследника и даже погрозил ему толстеньким пальчиком. - Баронет, конечно, тварь (без сомнения, весьма мясистая), но ты не можешь произносить вслух такие ужасные слова.

- Оставь, Гуччо, - поморщился Тротби, отходя от щели и садясь на пол спиной к стене.

Колобок засопел, завозился в своем углу, устраиваясь поудобнее. На хозяина он старался не смотреть, ухитрившись обидеться на него даже в такой момент.

... Железные воины переглядывались, угрожающе помахивали мечами, и все же отважились подойти лишь к подножию лестницы, на которой стоял хозяин дома.

А он разговаривал с ними, мило улыбаясь, и, кажется, вовсе не обращал внимания на их яростные выкрики и психоз жирного баронета.

- Дядя... - простонал Тротби. - Да что ж это такое...

Энне стало жарко. Она вопросительно посмотрела на месьора наследника, ибо его здесь почитала за военачальника. Он молчал. В тесном коридоре все трое едва дышали; по вискам Гуччо струился пот, а бледное лицо Тротби порозовело - Энна взглянула на обоих друзей с жалостью, поскольку сама была привычна к разным передрягам и могла просидеть в такой дыре хоть целую ночь, если нужно. Но её беспокоило другое: она совершенно запуталась в происходящем и теперь не могла понять, что же делать ей. Куда опять подевался Одинокий Путник? Что задумал Лансере? Почему бы им с Тротби и Гуччо не выскочить в зал и не обрушиться на железных воинов со всей той злостью, что накопилась в них всех за последнее время? Они же... Будто три таракана забились в щели... Нет, в планах Энны никогда не было ничего подобного...

- Что за странная игра, - шепотом возмутился наследник. - Дядя, уходи оттуда!

Словно услышав просьбу племянника, Лансере повернулся и пошел... Его спина, видимо, действовала на железных воинов не столь удручающе - они зарычали и побежали за ним, грохоча и звеня.

- Давай нападем на них сейчас же, - предложила Энна.

Военачальник Тротби неожиданно легко согласился.

Но только они приготовились распахнуть дверцу и выскочить в зал, как внезапный грохот заставил их замереть и снова прильнуть к щелям.

Сначала Энна подумала, что это упал один из железных воинов, но то, что она увидела в следующее мгновение, заставило её каменное сердце дрогнуть и свалиться к пяткам: разбив своим телом стекло входных дверей, в дом подобно урагану ворвался окровавленный, всклокоченный, с кривым агранским мечом наперевес Иеремия.

Он озирался словно буйнопомешанный, дико вращал глазами и негромко порыкивал. Никак не ожидала Энна увидать его здесь и в таком больном состоянии, а увидав, не выдержала, взревела, плечом выбила легкую дверцу и вылетела в зал, по дороге свалив парочку неповоротливых железных воинов.

И здесь её глазам предстало ещё более невероятное зрелище, чем разъяренный Иеремия. В полукруге стражников стоял... градоправитель Малена Шлом, некогда чуть было не отправивший её на тот свет!

Хищная радость вспыхнула в прекрасных Энниных глазах. Она врезала ногой в лицо одному железному воину, и, пока он падал, отняла у него меч. Не заметив, что за её спиной уже началась драка - Тротби и Гуччо выбежали следом за ней и тут же сцепились с врагами, а Иеремия уже успел зарубить самого баронета Аазу Шаб-Бина, неосмотрительно подошедшего к нему со своими претензиями слишком близко, - юная воительница бросилась прямо к Шлому, надеясь по-быстрому перерезать ему глотку, а уж потом заняться остальными.

Узнав в рыжеволосой демонице свою судьбу, Шлом окаменел. Она была всего в пяти шагах от него, когда он очнулся, завизжал и пинками вытолкал перед собою железных воинов.

Сейчас Энне пришлось туго. В отличие от тех солдат, которых они с Одиноким Путником встретили в лесу, эти не обольщались прелестной девичьей внешностью, а сразу начали драться всерьез. Их огромные тяжелые мечи пока только чудом не задевали её. Девушка билась молча, яростно, уже не вспоминая про Шлома, а желая только не пасть в самом начале боя, не успев убить хотя бы одного противника.

Железные воины постепенно теснили её к стене. Вот точный удар выбил из левой руки её кинжал, и сразу острие вражеского клинка чиркнуло по лбу юной воительницы. Кровь тонкой и быстрой струйкой потекла по её лицу, заливая глаз, капая на белый шелк рубашки. Стиснув зубы, Энна рванулась вперед. Меч её взлетел над головами стражников и с силой опустился. Со стоном повалился тот, кому удалось ранить Энну, и почти сразу за ним рухнул как подкошенный тот, что лишил её кинжала.