Вера Кузнецова: Необычайное путешествие

Однажды, после того, как я прочла лекцию в кружке по изучению исторического материализма на тему «О производительных силах и производственных отношениях», один из членов этого кружка сказал:

— Когда я прочту какой-либо роман или повесть, я долго помню их содержание во всех подробностях. А вот учебная литература дается мне с трудом. Если бы тема лекции была изложена в форме художественного рассказа, я запомнил бы ее целиком.

Товарищи посмеялись над его желанием, но мысль, высказанная кружковцем, запала мне в голову. Что, собственно, в ней невероятного или смешного? Ведь существует же у нас популярная литература по различным отраслям науки.

Короче говоря, я решила попытаться написать книгу — повесть на тему прочитанной мною лекции. При этом я утешала себя такими соображениями: во всяком случае, в процессе работы над книгой я изучу столько конкретного исторического материала, что обогащу свои знания, и мои лекции будут гораздо содержательнее и доходчивее до слушателей.

С самого начала работы над книгой передо мною встали две больших трудности. Во-первых, поиски такой формы, которая позволила бы мне провести героев книги по всем ступеням развития человеческого общества, начиная от питекантропов и до коммунизма включительно. Проще всего было создать серию рассказов, характеризующих отдельные эпохи, и, конечно, с разными героями, но это меня не устраивало, потому что хотелось с самого начала приковать внимание читателя к уяснению экономического закона, действующего во всех формациях человеческого общества, причем, сделать это «не от автора».

Но одни и те же герои могут путешествовать во всех формациях или во сне, или в своем воображении, что, по существу, одно и то же. Первый прием достаточно избит, оставался второй вариант. Кого же взять героями? С уверенностью я выбрала подростков, учеников седьмого — восьмого класса, потому, что именно этому возрасту свойственно «…представить себе путешествие на льдине вместе с Папаниным, экспедицию с Миклухо-Маклаем или Пржевальским, сразиться с японцами при несчастной, но героической Цусиме, по книге Новикова-Прибоя и т. д.» (П. Павленко, «Дети и мы», статья).

Я привлекла к своей работе небольшую группу школьников, и они очень увлеклись этой, как они называли, «игрой в путешествие». Я обрисовывала им конкретно-историческую обстановку, в которой они вдруг оказались, и советовалась с ними, как бы они поступили в том или ином случае. Польза была обоюдная. Ребята мне не раз говорили, что им гораздо интереснее стало учить уроки истории. Именно по их настоянию, я изложила материал в форме, доступной хотя бы старшеклассникам.

Со второй трудностью — отбором конкретного материала я справилась при помощи библиотек Алма-Аты и Москвы, работников Исторических музеев этих же городов. Большую помощь оказали мне также материалами и личными консультациями член-корреспондент Академии Наук СССР Г. А. Тихов, заведующий сектором астроботаники Академии Наук Казахской ССР Н. И. Кучеров и кандидат биологических наук Института Зоологии В. С. Бажанов.

Читателя прошу учесть и то, что фантастический элемент книги относится только к ее форме. Содержание же ее построено на данных нашей науки.

Их было трое: крутолобый, широкоплечий крепыш Вася, синеглазый, белокурый Валерик и тоненькая, грациозная Кюльжан. Они сидели на берегу Головного арыка и болтали ногами в воде, мутно-желтой после дождя.

— Век бы не уезжал отсюда, — вздохнул Валерик. — Сколько здесь всякой зелени! И яблони, и вишни, и сливы… Все здесь есть. Красивый город! Поневоле позавидуешь алма-атинским ребятам. Даже домой возвращаться не хочется.

— Ну что ж… И оставайся здесь, — усмехнулся Вася, прицеливаясь круглым камешком в жирную гусеницу, выглянувшую из-под листка.

— А мама? Да ведь ее из нашего Матая ни за что не отпустят! И так у нас людей не хватает. А ведь она — инженер-строитель.

— А то оставайся, — продолжал поддразнивать Вася. — Здесь вон какие сады, а наши — жди, когда еще вырастут.

— В садах ему жить хочется, — пропела Кюльжан, переплетая тонкими, смуглыми пальчиками распустившуюся косу. — Я тоже очень люблю и сады, и особенно цветы. Поэтому я их сажаю везде: и дома и около школы. А ты, Валерик, иногда удираешь с воскресников по озеленению. Если бы по-настоящему любил — не убегал бы.