Александр Лайк - Синий, как море

- Сейлен, принеси еще сока. Что-то я никак напиться не могу.

- Сей миг, мой Повелитель. Но извольте поторопиться, до церемонии полгонга, не больше!

За полгонга можно одеться, раздеться, уточнить наши с тобой отношения и одеться заново. Но рисковать не будем. Вдруг придется всей свитой вспоминать, какой сапог у меня левый?

Я величаво вошел в комнату. Плохо дело. Еще две девчонки и парень. Паж, надо полагать. Мой собственный, не иначе. Как же вас зовут, мерзавцы, навязались вы на мою голову?!

Придется обойтись безличными обращениями. А, вот это здорово! Здоровенное такое зеркало во всю высоту стены. А я все-таки лопух. Приказал принести зеркало еще в саду, а заглянуть забыл. Ну-ка, посмотрим, что мы там увидим... И увидим ли мы там?.. Хвала богам, увидели. Значит, до состояния полной нечисти я не дочарован. И на том спасибо.

А вот на столике лежит симпатичный блокнот с вдохновляющей надписью "Для памятных заметок". Вот чего мне всю жизнь не хватало. Только небрежнее, Райдок, ленивее... Не привлекай внимания любопытной рожей... Какая сволочь страницы склеила своим поганым вареньем?

Какая, какая... Есть тут одна... бесцветный принц такой... Так, четырнадцатое счастоцвета... Ну я и умница! Как же я себя люблю! Велеть Орбену подать Ванаир...

- Орбен! Ты приготовил Ванаир?

- Но Повелитель, это же боевой меч!..

- Именно!

- Повинуюсь!

Парень сбежал. Дальше. Велеть Ирмис и Алоре подобрать белые камни Белого домена. Логично.

- Ирмис! Алора! Какие камни вы принесли?

- Рубины, ваше могущество, шпинели, турмалины...

- Белые достали?

- Но ведь, ваше могущество...

- Растяпы! Цвета Домена!

- Ох!.. Сей миг, Повелитель!

Исчезли. Определенная логика записи наблюдается. Услать Сейлен за напитками. Уже. Открыть средний ящик секретера и вынуть синий конверт. Так. Вот этот ящик... и надо полагать, этот конверт.

Перед тем, как взломать печать, я глянул на надпись поперек конверта и остолбенел. Я потерял дар речи. Я потерял дыхание. Я потерял контроль над собой, остатки здравого смысла, с таким трудом соскребенные со стенок всех сусеков, я потерял присутствие духа... Я потерял голову. Я остался один, нагой и трепещущий ребенок на самом краю пропасти безумия. Я не потерял только сознания и до сих пор не понимаю, как мне это удалось.

На конверте было написано:

"Тому, кто четырнадцатого счастоцвета после полуденного сна будет мнить себя принцем Райдоком.

И подпись.

"Принц Райдок".

2

В следующую секунду мои руки швырнули конверт обратно в ящик и правым локтем задвинули тот в секретер. И я был благодарен своим рукам.

Негромкие шаги прозвучали в коридоре совсем близко и на пороге возникла прекрасная женщина. Ей никак нельзя было дать больше двадцати пяти лет, но глаза, глядящие сквозь циклы и лиги, сквозь кожу мою и мясо прямо в тот уголок моего сердца, где я пытался укрыть шкодные мысли... Эти глаза и властно сжатые губы называли другой возраст - лет триста, что ли... Я дрогнул и отступил от секретера к аккуратно разложенному на столе костюму.

- Я рад тебя видеть, мама, - сказал я.

Она внимательно разглядывала меня.

- Я тоже рада тебя видеть, - сказала она, наконец, - но я не рада тому, что вижу. Я хотела говорить с тобой сейчас, но оказывается, последние минуты перед церемонией ты потратишь на одевание.

- Но ведь мы можем говорить прямо сейчас, пока я буду... - попытался возразить я.

- При слугах? - фыркнула мама.

- Слуг можно отослать, - робко сказал я.

- Тогда к вечеру ты, пожалуй, оденешься, - с невыразимой интонацией сказала мама. - Но я представляю себе, как ты будешь выглядеть!

- Но мама...

- Не стоит ничего говорить, - сказала она, отходя к окну. Постарайся одеться побыстрее, мне нужно поговорить с тобой наедине хотя бы несколько минут. Куда ты подевал своих ротозеев?

Ах, дьявол тебя забодай, прекрасная принцесса, ваше сиятельство Изумрудная принцесса Альда, ненаглядная моя мамочка! Клянусь Жезлом Битв, мне эти несколько минут наедине с собой были куда нужнее!

Но уже входила Сейлен, держа на подносе два кувшинчика, а следом ворвался и этот, как его... Орбен, что ли. Парень принес меч, и клянусь всеми богами, сколько их есть, если бы я должен был сейчас выбирать себе оружие, я бы выбрал эту прелесть. Я испытал чувство двойного, даже тройного удовольствия, недоступное большинству живущих - обновленная радость обладания, еще обостренная отчетливым осознанием того, что однажды это чувство уже было таким же свежим и полным, и счастливая уверенность в себе, в целостности себя. Я остался таким же, каким был до заклятия. Во всяком случае, мои вкусы и пристрастия не изменились.