Александр Лайк - Синий, как море

- Рэджор, - сказал Сагастен.

- Что?

- Рэджор. Так они называют своих правителей. Переводится приблизительно - старший и светлый.

- Да ну тебя! Принц - всегда принц, как бы он не назывался! Потом еще - Преображенный Белый Витязь из Синего храма... Сагастен, какое святилище держит Синий Цвет?

- Рагдагкхарр, - нехотя сказал Сагастен.

- Посреди Волчьих болот? - поразился Данк. - Далеко, однако, у тролля на куличках...

- Для заклятия это не слишком важно, - с досадой сказал Сенрайд. - Но я же тебе говорю, не может быть в нашем Домене Преображенного, тем более...

- Стоп! - громко сказала Сельфа и отец удивленно умолк. - Стоп! А кто сказал, что Белый витязь - или даже принц - должен быть из нашего Домена?

Некоторое время все пораженно молчали. Потом Данк по слогам сказал, словно прочитал:

- Бе-лый Вос-ток. Вот так, значит...

- Купцы с большой воды, - эхом отозвался Сагастен.

- Я бы попросила!.. - высокомерно сказала мама.

- Да погоди ты, - отмахнулся отец. - Не в словах дело ведь...

- А малыш так прочно дружил с Нагоном... - вспомнил Данк.

- Отсюда, может быть, и беспечный тон письма, - согласился Сенрайд.

- А Нагону под силу заклятие весьма значительной мощи, - подтвердил и Сагастен.

- Вы что, всерьез думаете, что на Белой пристани моему сыну могут хотеть зла? - пораженно спросила Альда.

- Зла не зла, но... - замялся Данк.

- Твоему сыну - вряд ли, - добавила Сельфа, - но всем остальным...

Опять повисло нехорошее молчание. Мне стало тревожно и неуютно.

- Хой! - заорал я и попытался встать на четвереньки. Получилось неплохо. - Вы меня, что, собираетесь здесь насмерть уходить? Может, кто-нибудь поинтересуется моим мнением по поводу происходящего?

За дверью подвигались немного. Вслух не было сказано ни слова. Потом усталый и родной голос Сагастена произнес:

- Вообще-то только твоего мнения нам и не хватает для полного бардака, но что-то в твоем предложении мне нравится.

Раздались шаги. Лязгнули железные запоры и дверь медленно отворилась.

Я зажмурился. Зал Алтаря был освещен лишь несколькими факелами, да еще за спиной Сагастена по-прежнему мерцал священный жертвенный огонь, но после темноты моего импровизированного карцера и этот свет показался пронзительно слепящим. Теперь у меня резало в глазах и опять заболела голова. Я качнулся вперед на четвереньках и ткнулся макушкой в чье-то колено.

Просто никаких слов нет! Это уже даже невезухой не назовешь, это просто какое-то издевательство! Из тех искр, что посыпались у меня из глаз, можно было лет двести подряд устраивать фейерверки на каждый праздник! Точно тем самым местом, куда Сагастен приложил руку, точнее, треножник! И прямо в чье-то костлявое колено! Слагаю с себя все мыслимые и немыслимые полномочия. Дайте человеку спокойно лечь и умереть.

Ах ты ж дьявол, я ведь теперь нечеловеком считаюсь... Не дадут.

Я стал на колени, немножко раскачиваясь взад и вперед, и замычал. Получилось так, будто я отбиваю кому-то земные поклоны.

Одной рукой я взлелеял погибшую черепушку, а второй пошарил перед собой. Так я и знал, трам-тарарам твою тарам!

Колено было Сагастеново.

Старый маг ласково, но властно взял меня за плечи и поднял на ноги.

- Кто бы ты ни был, открой глаза, - сказал он.

Я открыл.

- Пойдем, - сказал Сагастен. - Сейчас ты сможешь рассказать все, что помнишь, знаешь... или считаешь нужным рассказать.

Я неуверенно шагнул вперед. Сагастен придержал меня за плечо.

- Для простоты мы будем называть тебя Райдоком, - сказал он негромко, но достаточно звучно; так, чтобы слышали те, в зале, - но ты не должен обольщаться этим. Надеюсь, ты понимаешь всю меру нашего сомнения.

Я молча кивнул. Сагастен потрепал меня между лопаток.

- Идем, малыш. Сейчас я осмотрю твою рану, вернее сказать - шишку, а ты расскажешь нам все, что, по-твоему, с тобой стряслось. И начни, пожалуйста, с самого начала, не стесняясь ничего.

- Сагастен, - сказал я жалобно, - а те, снаружи... ну слуги там, воины... они ничего не заподозрят? Все-таки долго мы тут...

Сагастен улыбнулся.

- Кто, кроме принцев и магов, знает, сколько длится та или иная церемония?

- Все же он прав, - послышался из-за стены голос Данка. - Торопиться мы, конечно, не станем... но давайте-ка и не мешкать попусту.

Мы вошли в Зал Алтаря.

За время моего отсутствия здесь почти ничего не изменилось. Так же были разбросаны по полу священнейшие и драгоценнейшие плошки, так же нагло развалился в своем кресле Данк, так же скромно стоял в уголке смертоубийственный треножник. Единственное по-настоящему серьезное изменение внесла Сельфа. Она задумчиво протирала лаковые туфельки моим красным плащом.