Николай Чадович - Каин еще не родился

У реки творился уже сущий ад — там выли, лаяли, клацали зубами, рычали. Можно было подумать, что сторож загробного мира, трехголовый Цербер, вновь сорвался со своей цепи.

Оставшийся до шалаша путь мы проделали бегом. Звуки у реки постепенно стихали. Там больше не выли и не рычали, а только жалобно скулили.

С самого утра навалилась куча забот. Каждую минуту можно было ожидать атаки волков. Я вовсе не был уверен, что все они передохли, попробовав «фаршированной рыбки». Да это, впрочем, и не входило в мои планы. Я просто хотел предупредить волков, что шутить не собираюсь. Первым делом возле шалаша был разведен большой костер. Всю поляну мы окружили кольцевым валом из веток, которые можно было поджечь в любую минуту. Для этого пришлось обломать все ближайшие кусты. Для растопки предназначалась сухая трава от подстилки.

Сырое ломье горело неважно, нещадно дымило и стреляло искрами. Я приказал таскать от ямы еще не просохшие шары и небольшими партиями кидать в костер. Спустя полчаса они приобретали в огне кирпичный цвет и каменную твердость. Рядом стоял самый большой из евиных горшков, в котором плавала предназначенная для ухи рыба. Как только Авель выкатывал из костра очередной раскаленный шар, я деревянной рогулькой подхватывал его и отправлял в горшок. Вода закипела, хотя и не очень скоро.

Готовая уха представляла собой довольно непривлекательное зрелище. В мутной коричневой жиже болтались кверху брюхом распухшие белоглазые рыбины. Адам нехотя принял предложенный ему кусок, с отвращением пожевал и тут же выплюнул. Авель ел старательно, через силу глотал и даже заставлял себя при этом не морщиться. В конце концов он подавился костью и долго натужно перхал. Я объяснил ему, что уху нужно есть осторожно. Что же они думают — в их речке филе плавает? Без костей рыбки не бывает.

Все, что осталось в горшке, пришлось доесть мне самому. Сказать честно, недоваренная рыба, да еще без соли и приправ, не самое лучшее из того, что я едал в своей жизни. Ананасы, к примеру, значительно вкуснее.

Неожиданно затрещали ветки. Кто-то лез через наше заграждение. Я вскочил, держа в одной руке пращу, а в другой горящую головешку. Однако это была всего лишь Ева.

Она молча прошла в шалаш, отобрала там несколько пучков целебной травы и так же молча пошла обратно. Лицо ее очень осунулось за ночь, но от этого стало еще привлекательнее.

— Куда ты? — не очень уверенно спросил ее Адам.

Дойдя до баррикады, она остановилась и, ни на кого не глядя, сказала:

— Одноухий издох. Малыш до полусмерти искусал Звездочку и сам утонул в болоте. Кто-то из вас отравил их. Но Старик и Красавка невредимы. Скоро они будут здесь. Кто не хочет изведать их клыков, пусть идет со мной.

Чувствуя, что Адам весь напрягся при этих словах, я ласково обнял его за шею и прошептал: «Тихо! Стоять!» Он слабо рванулся, но мои пальцы впились в его плечо, как когти.

— А ты не хочешь остаться с нами? — спросил я Еву. — Разве волки тебе дороже людей?

— Вы не люди. Люди так не поступают. Даже подземники до такого никогда бы не додумались. Тот мир, из которого ты пришел, — страшный. Иначе ты не умел бы делать все эти подлые штуки.

Тут мое терпение лопнуло.

— Глупая баба! Ты никогда ничего не поймешь! Иди к своим волкам! Скажи, пусть поторопятся. У нас найдется чем их встретить!

— Хорошо, — сказала она. — Я ухожу. Сын, ты идешь со мной?

— Нет, — буркнул Авель и принялся складывать пирамиду из глиняных шаров.

Ева легко вскочила на кучу веток и исчезла. И почти в тот же момент я услышал близкое глухое рычание. Седой волчище единым махом взлетел на наше укрепление. Где-то рядом раздался звонкий голос волчицы. Я сунул головешку в сухую траву, и огонь, гудя, начал кольцом расползаться вокруг поляны. В лицо дохнуло жаром. Адам, прикрывая голову от роящихся в воздухе искр, бестолково метался возле шалаша. Эх, вояка! Ему бы только с тараканами на печи сражаться! Авель без остановки швырял куда-то в дым глиняные снаряды.

Неожиданно из пламени прямо передо мной возникла белая волчица. Ее прыжок был грациозен и точен. Я метнул ядро, конечно же промахнулся и, понимая, что уже не успею перезарядить пращу, схватил первый попавшийся под руки предмет — палку, которой мы шевелили в костре угли. Падая на колени, я успел выставить ее вперед на манер рогатины. Твердый и острый конец палки вошел волчице точно в то место, где углом сходятся грудные кости.